вы так решили?
– Какой нормальный человек будет постоянно таскать с собой трость в качестве оружия для самозащиты? Что ему мерещится в тёмных углах и коридорах?
– Звучит убедительно, однако в действительности всё может оказаться совсем не так, как вы говорите…
В этот момент снаружи кто-то резко дёрнул шнур звонка, и я оборвал себя на полуслове. Через пару мгновений лязгнул замок входной двери, внизу раздался громкий голос квартирной хозяйки, а затем послышалась неторопливая размеренная поступь шагов.
Холмс как-то странно посмотрел на меня.
– Вот он, роковой момент. Что несёт нам этот визит, Ватсон? Зловещую загадку? А может быть, в самом деле, всего лишь нудную исповедь богача-психопата?
Я не успел ответить. Шаги стихли, как видно, наш гость сделал паузу после подъёма, чтобы перевести дух, и в следующий миг дверь распахнулась. Гордо приосанившись, к нам вошёл высокий худой бледный старик в великолепном чёрном пальто и тёмной кожаной ковбойской шляпе, – она имела высокую округлую тулью, вогнутую сверху, и широкие подогнутые вверх поля. Шею прикрывал алый шейный платок. Он тоже был бы похож на платок ковбоя, если бы не концы, завёрнутые в трубочку и сплетённые вместе наподобие прутьев живой изгороди.
Увидев нас, гость снял головной убор, обнажив розовый череп, местами покрытый войлоком совершенно седых волос, и раздвинул в стороны свои сиреневые губы, как видно, заменяя словесное приветствие этим странным подобием дружеской улыбки. Я вежливо приподнялся в кресле, в то время, как Холмс даже не шелохнулся и продолжал сидеть в своём углу с отсутствующим видом древнегреческого математика, извлекающего в уме квадратный корень из шестизначного числа.
Судя по морщинам, глубоко избороздившим довольно привлекательное лицо с чертами истинного джентльмена, и старческой худобе, впрочем, нисколько не портившей его, нашему посетителю, в самом деле, было далеко за семьдесят. Тем не менее, он держался так прямо и смотрел на мир так гордо своими ясными как у младенца светло-серыми глазами, что, казалось, возраст перестал иметь для него какое-либо значение. Его биологические ритмы как будто остановились на цифре шестьдесят, не желая двигаться ни на один день вперёд. Подстриженные, тщательно уложенные и напомаженные остатки волос, несмотря на то, что они были белы, как снег, а также юношеская живость движений подтверждали, что этот человек не сдаётся.
Завидев трость на диване рядом с Холмсом, он обрадовался и проворно шагнул к ней, однако не успел протянуть руку, как мой друг ошеломил его вопросом, который, признаюсь, огорошил и меня самого.
– Давно из Южной Африки?
Джентльмен замер посреди комнаты с протянутой рукой.
– Вы меня знаете?
– Нет.
– В таком случае как узнали?
– Вряд ли вы
