претензии Швеции: вернуть «в государеву сторону Порту, Иван-Город, Яму, Копорье, Карелу…» «Шведы не соглашались.
И тогда по окончании перемирия в январе 1590 г. русские войска были направлены к Нарве. Им удалось отвоевать Копорье, Яму, а штурм Нарвы не удался. Новое перемирие – в феврале 1590 г. – оставило за Москвой занятую русскими территорию.
Лишь в 1595 г. в д. Тявзине было заключено мирное соглашение: русские отказались от Нарвы, а шведы перестали претендовать на Карелу. Увы! Русь вновь не получила выхода к морю, к которому стремился Годунов, желавший широко торговать с Западом. Правда, соглашение давало некоторую свободу сообщений через шведские земли с Западной Европой.
У Москвы оставалось «окно» в Европу через Архангельский порт. И Москва, и Швеция были довольны Тявзинским миром.
Если личное участие Бориса Годунова в отношениях с Польшей, Литвой, Швецией, Веной (Австрией) особо не отражено в документах тех лет, да и дипломатия велась от имени царя Федора Иоанновича, то в связях с Англией личное участие Бориса Годунова более прозрачно и понятно, а еще Иван Грозный пытался «проникнуть» в Англию, даже путем женитьбы на представительнице английской короны.
В 1569 г. английский посол Т. Рандольф добился у царя Ивана IV привилегий для образованной в Московии торговой «Русской кампании», т. е. беспошлинной торговли.
Сам царь Иван IV не только желал породниться с королевским домом Англии, но и хотел поддержки (союза) против врагов и таких же льгот русским купцам (как говорится, национальные интересы и тогда были в почете).
В первое время после смерти царя Ивана IV в Москве изменилось отношение к английским посланникам, а английского посла сэра Боуса даже ограничили передвижением по столице, а это вполне закономерные предосторожности при смене главы государства.
Сэр Боус обиделся на «самозванных» царей, т. е. соправителей царя Федора, его регентами они были некоторое время – бояре Никита Романов и Андрей Щелканов. Возник конфликт. Его, по сути, и разрешил Борис Годунов, который по отъезде английского посла из Москвы прислал богатые подарки: тафту, соболей, и выразил надежду, что дружеские отношения сохранятся как между их государями, так и между Боусом и Годуновым.
И после этого Боус отзывался о регенте царя так: «Благородный и честный дворянин некто Борис Федорович Годунов». Годунов был умным дипломатом и политиком и, по сути, не только сохранил, но и наладил дальнейшие отношения с дипломатами Англии. Однако «ласкал» Годунов англичан, не жертвуя интересами государства. Недоразумений было много, в том числе и из-за разности придворного этикета, а также и плутоватых действий английских купцов.
Борису Годунову всегда удавалось находить компромиссные решения, и англичане ценили внимание и пиетет к себе регента и царя Бориса.
Преемственность политики Грозного в отношении татарско-тюркских народов Бориса Годунова была прямой и ответственной. За время регентства и царствования
