мгновение Лямин вдруг вспомнил о потерянной при аресте пилотке и о том, что теперь он уже бывший лейтенант. Надо было привыкать униженно именовать себя по-новому: «осуждённый такой-то». От одной мысли о необходимости выдавить из себя столь омерзительную фразу гортань молодого человека свело спазмом.
Коренастый лётчик с ходу протянул Лямину свою широкую ладонь для рукопожатия и представился:
– Капитан Нефёдов, Борис Николаевич, командир особой авиагруппы.
Растерявшийся Андрей медлил с ответом, продолжая лихорадочно соображать, как ему отрекомендоваться.
Капитан сам пришёл ему на помощь, деловито поинтересовавшись:
– На «Яках» летал?
– Летал – не моргнув, соврал Лямин, больше всего опасаясь, что «покупатель» его забракует.
– Красавец! – поставил ему промежуточную оценку командир и тут же задал следующий вопрос:
– Где воевал?
Андрей торопливо стал перечислять фронты, на которых пришлось летать с начала войны.
– Значит обстрелянный – удовлетворённо заключил Нефёдов, и быстро развернулся всем корпусом в сторону подходящего к ним начальника конвоя.
– Что же ты делаешь? Он же боевой лётчик, заслуженный фронтовик! А ты его, словно последнюю… на глазах у всей части позоришь. Ему завтра в бой идти, возможно, за линию фронта. А ты его мне под расписку сдаёшь, как беглого каторжника, которому доверия нет.
– У меня приказ – обидчиво поджал губы младший лейтенант. – И вы, товарищ капитан, демагогию тут не разводите. Не забывайте, с кем разговариваете.
– Ладно, не забуду – задиристо пообещал Нефёдов. Он быстро подписал акт и демонстративно повернулся к энкэвэдэшнику спиной – лицом к Лямину.
– Пойдём, стажёр, послушаешь инструктаж. Сразу начинай входить в курс дела. Через двадцать минут идём двумя эскадрильями сопровождать «пешки»*. Пока без тебя… Завтра с утра устрою тебе экзамен на технику пилотирования. Если не соврал про боевой опыт, тоже начнёшь работать. Времени на раскачку у нас тут нет. Если первые пять вылетов переживёшь, то переведу из стажёров в штатники…
* Советский пикирующий бомбардировщик Пе-2.
Капитан выглядел, как настоящий «воздушный волк»: бронзовый загар, шевелюра непокорных русых волос, энергичное обветренное лицо с сильными скулами и шрамом над правой бровью. Голос с мужественной хрипотцой. Даже разговаривая, он не выпускал изо-рта небольшую диковинную трубку сделанную в виде головы Мефистофеля. На его выгоревшей от солнца, просолёной потом гимнастёрке красовались сразу два ордена «Красного знамени», монгольский орден с перекрещенными кривыми саблями, орден «Красной звезды» и ещё какой-то, неизвестный Лямину иностранный орден. Такой «иконостас» не часто можно было встретить даже в гвардейских частях, ведь до войны и в первый её период награждали редко. Всё в нём было необычно и выразительно,
