костров. Во сне он всегда держал Эстер за руку, за узкую, изящную, но твердую ладонь, с длинными, уверенными пальцами хирурга.
Авраам думал о том времени, когда закончится война, и они поселятся в Кирьят Анавим:
– Эстер будет врачом, в кибуце, я в университет вернусь. Мальчишки в школу пойдут. Им восемь лет осенью исполнится, они и не учились толком. И новый малыш появится… – они с Эстер считали ребенка Ционы своим:
– А как иначе? – заметил Авраам жене:
– Госпожа Эпштейн, в кибуце, всегда говорит, что у нас сирот быть не может. Все еврейские дети, наши дети… – они решили назвать мальчика Бенционом, в честь отца Авраама:
– Девочка пусть будет Мирьям, – предложила Эстер, – имя хорошее, оно давно в семье принято. В следующем году появится еще малыш… – пока они были осторожны. Им предстояло добраться, после войны, в Израиль, без документов, по разоренной Европе, с двумя детьми и младенцем на руках. Авраам собирался сколотить группу, из выживших в партизанских отрядах евреев. Многие сошлись в новые союзы, после гибели мужей, или жен:
– Раввины считают, что все, кого в лагеря отправили, мертвы. У Эстер еврейского развода не было, но ничего и не нужно. Ей и в Кракове, и в Варшаве говорили, что она теперь вдова… – в группе легче было пересекать границы:
– Люди друг друга поддерживают, – сказал доктор Судаков жене, – и нам потребуются бойцы, с военным опытом. Предстоит еще с британцами сражаться… – Эстер помолчала:
– Думаешь, Израиль останется под мандатом Британии? Понятно, что мы, то есть евреи, будем добиваться создания собственного государства… – Авраам, невесело, отозвался:
– Добром Британия нас не отпустит. Значит, придется возвращаться к временам огня и крови. И русские могут начать затевать что-то, в стране… – он рассказал жене о предвоенном визите посланца из СССР.
– Я его отправил на все четыре стороны… – заметил доктор Судаков, – однако он прав оказался. Западные страны бросили евреев на произвол судьбы. Никто не бомбил Аушвиц, никто не предложил евреям убежище… – он послушал голоса детей:
– Впрочем, и СССР особо о евреях не заботился, – добавил Авраам, – после оккупации Польши и Прибалтики их эшелонами в лагеря отправляли. Твоего брата тоже арестовали, в Каунасе… – Авраам задумался:
– Аарону разрешили проезд через Советский Союз. Ерунда, Аарон никогда бы не стал работать на СССР. Он погиб, какая теперь разница… – вслух, доктор Судаков, хмуро добавил:
– Вот увидишь, Советы после войны то же самое по всей Польше устроят. Они освободили один лагерь, под Люблином, но их не интересует судьба местных евреев. То есть интересует, – поправил себя Авраам, – но только коммунистов. Всех остальных… – он махнул рукой.
Тонкие губы Эстер сложились в твердую линию:
– Значит, надо вывезти отсюда как можно больше
