рубашки вермахта:
– Надеюсь, ребята сначала проверят наши документы, а не начнут стрелять, едва нас, завидев… – в подкладке саквояжа лежало удостоверение майора Звезды, за подписью генерала Бора, командующего Армией Крайовой.
– То есть твои документы, – подмигнул Авраам жене, – я ординарец командира, если можно так выразиться… – они прошли почти два километра с запада на восток, в центр города, шлепая по мелким, зловонным лужам. В полутьме, над головами, что-то гремело. Эстер остановилась:
– Немецкая артиллерия. Должно быть, наши атаки сдерживают. Власовцы, тоже, наверняка, здесь… – Авраам был уверен, что убил мерзавца.
– Кажется, я ему в горло выстрелил, – заметил он жене, – после такого не живут. Хотя фон Рабе выжил, после удара Ционы… – Эстер пожала плечами:
– Девочке шестнадцать лет, она не знает анатомии. У нее дрогнула рука… – Эстер подозревала, что рука у племянницы дрогнула не просто так:
– Она знала, кто перед ней… – горько подумала женщина, – и все равно, влюбилась. Я девушкой тоже в Давида влюбилась. Разве я могла предположить, что он окажется предателем, что пошлет на смерть невинных людей. Хотя он мертв, какая теперь разница… – Максимилиан продолжал жить, но Эстер сказала себе:
– Блау за Ционой присматривает. Она никуда не сбежит, ожидая ребенка, без документов. Девочка не отправится Максимилиана искать… – Эстер почти не запомнила лица власовца. Женщина видела его мельком, из-за решетки. Доктор Судаков хмыкнул:
– Он Питера очень напоминал, только ростом выше. Он мне не представлялся, а я не горел желанием узнать его имя. В любом случае, он труп… – Судаковы вылезли из канализации у разрушенного здания трамвайного депо, в районе Воля. Над проваленной, черепичной крышей висел тяжелый, черный дым. Эстер прислушалась:
– Бой совсем рядом идет… – пули зацокали по выломанной брусчатке. Авраам толкнул жену вниз, накрыв своим телом. Над ними раздался издевательский голос:
– Ребята, у нас шпионы нацистов… – все разрешилось довольно быстро.
Командир батальона, капитан, откозыряв Эстер, провел их в огромное, с выбитыми стеклами здание депо, где оборудовали пункт связи.
– Линии хорошие, – гордо сказал поляк, – соединим вас с Банковской площадью… – в штабе восстания сказали, что генерал Бор поехал на Крохмальную улицу. Эстер и Авраам добрались туда пешком.
Ребята из батальона предлагали им бронетранспортер, но женщина махнула рукой:
– Через такие завалы легче ногами перебраться… – по дороге Эстер показала Аврааму площадь Умшлагплац, откуда депортировали варшавских евреев:
– Генрика тоже отсюда увозили… – она держала мужа за руку, – хорошо, что он выжил, хорошо, что с мальчишками подружился. Он тоже сирота, пусть под нашим крылом останется… – Авраам молчал, оглядывая почерневшие развалины домов:
