вшитых в подошвы сапог золотых монет, которые быстро закончились, поскольку жить он привык на широкую ногу и никогда не заботился о завтрашнем дне.
Еще один, помимо голоса, талант Теодора – его способность каким-то непостижимым образом находить руины Прежних в Гирусе оказался невостребованным, и ему только и оставалось, что петь в тавернах. Да еще рассказывать диковинные истории, сочинять которые он был непревзойденный мастер.
– Говори, Тед, – попросил я, едва мы уселись за стол.
Тот выглядел крайне взволнованным и все не мог наколоть на вилку кусок телятины, тушенной Рейчел в вине. Правда, волнение нисколько не помешало ему лихо жахнуть полный кубок вина. Зная его слабость к крепким напиткам, я отодвинул кубок от него подальше.
– Лео, сегодня в либасонскую гавань зашел новый корабль, – начал он.
– Какой именно? – Всего их сегодня прибыло три, и потому сразу же следовало уточнить.
– Куттер. Называется он «Звезда исчадия»…
– Как-как называется куттер?! – перебили мы его вдвоем с Блезом.
Что за нелепое название? Хотя Головешка грамоте не обучен, сам прочитать бы не смог, и вполне возможно, он просто не расслышал с чужих слов.
Заходящий в гавань куттер я видел лично. Но расстояние было таково, что даже мне, с моим-то чудесным зрением, которое смело можно назвать даром богов, разглядеть название на борту корабля оказалось не под силу.
– «Звезда исчадия», – повторил он.
Ладно, пусть будет «Звезда исчадия».
– И что с ним не так?
– С ним-то все так. Корыто как корыто, – заявил Головешка с уверенностью бывалого моряка, хотя с той поры, когда он впервые увидел море, и полгода еще не прошло. Но, учитывая, что Тед постоянно трется в тавернах среди моряков, можно смело сказать: с кем поведешься, от того и наберешься. – Не так с одним из матросов в его команде.
– И что именно?
– Лео, готов поклясться всем, что для меня свято, он один из тех, кто был тогда на галеасе!
«Тогда» – это когда Гаспар высадил нас четверых с борта галеаса посреди Илнойского моря в шлюпку.
– Не клянись – сочтется за умысел! – сказал тот из попугаев, который, казалось, навечно облюбовал себе левое плечо Головешки. Своими глубокомысленными изречениями иногда он поражал меня до глубины души. Его собрат был явно попроще. И куда более лаконичен.
– Бред! – заявил он, выискивая блох у себя под крылом.
– Ты точно уверен?! – спросил я у Теодора.
– Точно! – Головешка потянулся было за бутылкой вина, но Блез успел ее убрать, пододвинув к нему поближе блюдо с жаренными в маринаде анчоусами. – Именно он тогда кинул под ноги Рейчел узелок с ее вещами. Я его хорошо запомнил. Да и как его было не узнать, если у него на лбу вытатуирована роза ветров? А на груди – штурвал. Или тележное колесо, не совсем понятно. В общем, это именно он!
Головешка предпринял
