чехла для дивана мы не собирались.
– Ну рассказывай! Чем увенчались поиски бабушки?
– Это я тебя хочу спросить!
Я глубоко вздохнула. На память пришли обрывки психологических тренингов. Якобы чувство паники, которое меня периодически охватывает, ну как сейчас, является следствием вины. Я испытываю вину из-за своей особенности перед обществом и родными. Мне необходимо принимать себя такой, какая я есть и стараться контролировать…
– Лесь, только не считай меня сумасшедшей… Или считай… Так уж я устроена… У меня напрочь память отшибает, стоит мне только в кого-нибудь влюбиться. От первого дня встречи до того дня, когда я влюбилась, включительно. Ну ничегошеньки не помню от сих до сих. – Я отмерила двумя руками воображаемый отрезок на диване и изобразила ладонями большой крест над ним. Затем кратко изложила рассказ о нескольких влюбленностях юности. Все это время в моей истории появлялись небольшие паузы. Но стены не рушились и подруга не торопилась бежать за медицинской помощью. Я не смотрела Олеське в глаза. Только нещадно царапала покрывало.
– И это все? Это и есть твоя тайна? – спросила Олеся совершенно спокойно.
– Я, кажется, наполовину сумасшедшая. Тебя это совсем не удивляет?! – изумленно воскликнула я.
– Ты забываешь своих парней и куски прошлого, связанные с ними? Поэтому делаешь постоянно какие-то записи?
Я кивнула.
– Слава Богу! А я уж подумала!…
– Что подумала? – спросила я потрясенная сдержанной реакцией моей довольно эмоциональной подруги.
– Да уж и не знала, что подумать. В наше время мало кто ежедневно ведет дневник… Не блог, а именно в блокноте… Меня это беспокоило.
Наличие дневника оказывается было более странным, чем какие-то там провалы в памяти. Но нужно было добраться до сути…
– Последний день, который я помню, второе июня. Мы ужинали дома и собирали твои вещи… А потом я проснулась… Аэропорт в Риме, чемодан, клетка с попугаем и два часа до вылета в Стамбул…
Тут птица в углу комнаты вскрикнула, а Олеська так и подскочила. Я закивала, а она с открытым от изумления ртом тыкала оба указательных пальца в направлении клетки, которую до сих пор не замечала.
– Не отвлекайся… Нужно понять, что могло случиться третьего!
– А что происходит потом? – Олеся меня не слышала. – Ты же понимаешь в кого влюбилась? Ты что-то необычное к ним продолжаешь чувствовать?
– Если ты про романтические чувства, то нет. Наоборот, появляется что-то вроде неприязни… И удивление о нелепости моего выбора… Знаешь, я до сих пор считаю, что Юра на школьном фотоальбоме самый уродливый из мальчишек.
– А они? Кто-то из них должен был… заставить тебя вспомнить!
– Я давала понять, что мой интерес прошел. И никто меня не беспокоил… к счастью… Представь, даже Кевин Костнер!..
