сотрудничество с Вами.
Заместитель главного редактора «Известий»,
Главный редактор «Недели»
В.А. Сырокомский».
Был тут и № 25. Я пролистал его с начала до конца, потом с конца до начала и не обнаружил никакого свое-го выступления. Удвоил тщание и нашел на вполне достойном месте колоночку под заголовком «Сэконо-мили на журналистах». Ее содержание тоже может служить колоритной приметой времени.
Речь о том, что руководство СССР даровало право членам Союза театральных деятелей и Союза кинемато-графистов на получение дополнительной жилплощади. Каковое давно было у писателей, композиторов, худож-ников. А вот всякий член Союза журналистов как был, так и остался, по райкинскому выражению, «как простой инженер».
Естественно, автор считает это местью кремлевских помпадуров за смелую критику. «Что ни журнал, то вопрос: доколе?.. Телевизор – и тот уже не только утешает на досуге, но и язвит удручающими картинами каждодневного нашего бытия». На какие же милости от советской номенклатуры могли рассчитывать журна-листы, на какое-то «перестроечное» мгновение вдруг ощутившие себя народными заступниками?..
Однако возвращусь к «нашим нравственным цен-ностям», вернее, к «Письмам о морали».
Парадокс в том, что я в своих статьях о профессии не раз и не два писал о том, что всяческая моралистика безнадежно портит материалы любого жанра, и доказы-вал это различными доводами. Хотя вообще-то можно было обойтись и одним: любой читатель всегда может задать риторический вопрос: а ты кто такой? Помню, у моей маленькой дочки была дачная подружка, любив-шая повторять смешную присказку: «Ученые, ученые, кругом одни ученые. А я кто? Никто!» Вот именно.
Сопровождая Галю на официальных мероприятиях, которые ей порой приходилось посещать, я не раз становился свидетелем ее интервью. Иногда просили сказать что-то о сочинениях ее собратьев по перу, как правило, молодых. Обычно ее ответ был кратким: «Кто я такая, чтобы оценивать работу других писателей?» Я вспоминаю лишь один случай, когда она публично, в газете, выразила неудовольствие, нет, не творчеством, а поведением коллеги. Но это была, по ее понятию, чудовищная история (не вообще, а потому что была затеяна именно писателем!)
«Меня пригласила журналистка, с которой мы уже однажды работали. Мы долго беседовали с ней о жизни, о книжках, о многом другом. Вечером я решила послушать «Звездную гостиную». Каково же было мое удивление, когда вместо журналистки, с которой я разговаривала утром, те же вопросы в эфире мне задавала Дарья Донцова. Я долго не могла понять этой мистификации. После окончания передачи у меня возникло чувство, что мне должны позвонить и извиниться. Никто мне, естественно, не позвонил.
…Я бы не пошла на встречу с Донцовой. Не потому, что я имею что-то против нее – я никогда ее в глаза не видела, кроме как на фотографии с мопсами. Просто я не читала ни одной страницы Дарьи Донцовой. Я полагаю, что и она ничего моего не читала. А встреча двух
