типами привлекательности.
Едва ли не каждый раз после деловых или случайных встреч с той девушкой в памяти у меня всплывала популярная тогда и, прямо сказать, надоевшая песенка: «Ваш милый облик много лет меня тревожит, но не решаюсь я об этом вам сказать». Почти ничто меня в ней не касалось: ни «тревожит», ни «много лет», ни «не решаюсь сказать». Однако эта мелодия самопроизвольно включалась на никому не видимом магнитофоне не случайно. Причиной было – «Ваш милый облик…» Три таких плавных, уютных, складных слова, точно, надо думать, соответствовали моему восприятию юной красавицы.
Жизнь текла своим чередом. И вдруг три других слова ее вмиг взбаламутили:
– Какая же она красивая!
В ту пору в прессе и в праздных разговорах стала популярна тема «кризиса среднего возраста». Я толком не понимал, что подразумевается под таким термином, а когда позднее его уяснил, оказалось, что хорошо знаю это явление по художественной литературе, в частности, по романам Набокова. А тогда вдруг еще косяком пошли фильмы про душевную неустроенность российских мужиков. Лучшими из них были (да и остались) «Осенний марафон» и «Полеты во сне и наяву» с двумя Олегами – Басилашвили и Янковским. Я, хорошо понимая их героев и сопереживая им, в то же время чувствовал некое превосходство над ними. Не какие-то слепые силы командовали мною, а обстоятельства в большинстве случаев более или менее подвластные мне.
Да, в моем окружении были люди, ускользающие из категории собутыльников в разряд пьющих по-черному, кто-то со скандалом уходил из семьи, один в высшей степени уважаемый мной коллега в жажде новизны ощущений нарвался, в свою очередь, на искательницу приключений, а та оказалась несовершеннолетней, случилась драма. Эти водовороты внешнего мира пополняли мое знание жизни, но меня самого обходили. И я уверился, что, «земную жизнь пройдя до половины», избежал этого пресловутого личностного кризиса.
Когда от каких-то трех слов нежданно-негаданно в секунды разительно изменилась явь, я к этому был не готов. Как гром среди ясного неба: я влюблен. Была просто красивая девушка, а стала созданием, способным, само того не ведая, переиначить действительность. Мое существо заполнялось вроде бы забытыми, давними эмоциями страсти. Позднее я отдавал отчет в том, что моя воля тогда, как предохранители при коротком замыкании, отключилась, и при желании меня можно было брать голыми руками. И от этого, по всей видимости, я бы испытал чувство счастья.
Беспомощность – так бы я определил то состояние. Как при рождении. А еще – радость и растерянность.
Но, помимо эмоций, у нормального человека в той или другой степени есть разум. А у меня особенно. Не в том смысле, что я кого-то умнее, просто по своей природе в обычной жизни моя эмоциональная сфера менее развита, чем у многих других, и, как правило, пасует под давлением racio. Наверное по этой причине в душе поселились ко всему прочему еще тревога и смута.
Я
