голосом, повторяя заклинание. – Аяя… ханная… ямахай… ваяя… ый… ыййй… яхаа….
Раскинувшись на полу, она поведала Вулканову:
– Храни ворона, ворон тебя защитит от недругов. Судьба твоя – выбор. Выбор – сила, брось людей, которые забирают силу. Вижу любовь больную и испытание. Выдержишь испытание – спасет тебя любовь. Удержи любовь, сохрани честь…
Шаманка перестала кружиться и, не открывая глаз, долго лежала на полу, как бы приходя в себя. Вулканов все это время сидел не шевелясь. Наконец, она поднялась, и он тоже неловко встал. Стеклянный шар остановился, свечи вдруг потухли. Вулканов, никогда до этого не слышавший камлания шаманов, испытал странное ощущение: ему казалось, что воздух в комнате сгустился и завис над его головой, а пространство вокруг как бы сузилось. На минуту ему стало не по себе, но он убрал камешек с вороном в боковой карман пиджака, пробурчал «спасибо», положил деньги на столик и быстро вышел из комнаты.
«Сохрани силу, легко сказать! – беззвучно повторял он, приходя в себя от встречи с шаманкой Кото. – До чего дошел, крещеный, а к шаманке поперся. Теперь и Бог покарает, и шаманы». Он быстро шел по улице в расстегнутом плаще, сжимая плоский камушек в кулаке.
Стоял март, в воздухе пахло мимозами и весной. Хотелось сесть на самолет и улететь куда-нибудь на Чукотку, потеряться в тундре и заснуть там, на ледяной земле, широко разбросав руки под низкими голубыми небесами. Но надо было возвращаться на работу. Приподняв воротник плаща, он заспешил к желтому трехэтажному особняку в одном из переулков центра Москвы, где и располагался Отдел особого назначения.
В кабинете его уже поджидал коллега Конев. Вулканов угрюмо повесил плащ и сел за стол. Они обменялись молчаливыми взглядами и, выждав вежливую паузу, Конев начал нарочито ядовитым голосом:
– Валентин Александрыч, как я уже пытался донести до вас на прошлой неделе…
– Жор, – угрюмо перебил Вулканов, – ближе к телу.
– Тело исчезло, Валюш.
Вулканов не проявил никаких эмоций. Он давно привык к плохим новостям, со временем они перестали производить на него должное впечатление. Он продолжал слушать.
– Вот, посмотри.
Конев передал распечатку фотографии: просторная комната, огромное окно смотрит на океан, все перевернуто вверх дном.
– Картинка что надо, кровь?
– Вроде, нет.
– То-то и оно, что «вроде». Без экспертизы нечего возбуждаться.
– У нас все есть из их полицейского отделения.
– Я тебя умоляю, Жор, пока наши люди не прощупают каждый сантиметр, я даже слушать не стану.
– Хозяин – барин, – развел руками Конев.
Он знал, что возражать было бесполезно и что Вулканов последует своему собственному решению, а не его совету. Поэтому Вулканов и был хозяином Отдела особого назначения, а он его заместителем. На них также давило их начальство, а на тех
