почему же?.. – Полина сглотнула. – Есть и такие слова:
Ты спой мне без грусти Ах, осень в Иркутске. О том, как любили, Любимыми были[15]
– Любимыми были… любимых манили… не дрогнув, любимых легко мы забыли…
– кажется, так дальше?
– Вы жестоки…
– Говорю же – забываю. А искать ответы давайте вместе. Надеюсь, вы поможете и с долгами мне? Ну, при случае?
Мужчина как-то торопливо, словно боясь продолжения расспросов, повернулся и пошел к дверям скошенного угла того самого старинного дома. Полотно скрипнуло, незнакомец замер, с опаской посмотрел на него и… неожиданно обернулся:
– Но помните! Тринадцатый месяц начался! А смерть в России к счастью, лишь пролог!
Полотно недовольно скрипнуло во второй раз, оставляя нашу героиню одной. Полина растерянно подошла к дому. Двери оказались нарисованными. Наверху висела табличка: «Графский проезд» – место, где снимались «Неуловимые мстители».[16]
«Кто они? Эти «неуловимые»? – грустно подумала женщина и только тут обратила внимание на небо – непривычно зеленый купол, уже темнеющий с одной стороны, опускал на город сумерки. Опустошение, нахлынув, погасило мысли.
«Графский проезд» – прочитала еще раз Полина и посмотрела вглубь мостовой меж двух старых домов с полукружием окон из плохо тесаного камня. Шелест платанов в сквере за спиной – вот, пожалуй, и всё, что оставалось с ней от мира ее прошлого.
«Что ж, надо идти…», – это она уже понимала. Шелест утих. Женщина побрела вдоль стены. Миновав унылый проем разлапистой арки, уводящий во двор, Полина вышла на второй угол дома – такой же скошенный, как и тот, позади, в котором скрылся ее загадочный спутник. Подумав, она перешла через мостовую к старой гостинице, судя по высоте окон.
Вдруг нарастающий гул мотора заставил ее обернуться – темнеющий полукруг арки, казалось, задрожал от рева в глубине. В то же мгновение серый кабриолет буквально вынырнул оттуда, резко свернул в ее сторону, огибая угол, резина завизжала с утроенной силой, и человек, цеплявшийся за тканевую крышу, вместе с ней отлетел на стену. Распластанное тело потеряло инерцию и, размякнув, медленно сползло на тротуар. Верх авто, кувыркаясь, покатился в сторону. Через мгновение «ужас», обдав волной теплого воздуха, пронесся мимо. За рулем никого не было – это Полина успела заметить, вжимаясь в холод камня.
Тканевая «накидка», что маскировала «бесчеловечность» первого сиденья, все еще покачивалась на земле, обнажив хрупкий скелет растяжек. Тела же нигде не было. Полина ощупала себя, испуганно огляделась и сделала несколько шагов обратно, стараясь заглянуть в арку. Но и там было пусто. Вдруг в глубине послышалось глухое шипение, которое, прерываясь, уступало бормотанию, снова оживая. Женщина осторожно ступила в полумрак и увидела просвет дворика внутри. Секунду помедлив, она шагнула вперед.
Пристроенные лестницы и площадки с бельевыми веревками у квартир источали дух прошлого, напоминая дворики старой Одессы. Посреди
См. Валери Кудряшов «Иркутская осень».
Фильм Эдмонда Кеосаяна.
