Айк, будет спать или отвлечётся чем-нибудь, она сможет выскочить на улицу и позвать на помощь.
Второй этаж состоял из большого холла, в который выходили двери всех комнат и ванной с туалетом. Одну комнату Соня знала: спальня, куда этот… её притащил. Рядом две комнаты поменьше, тоже с кроватями, дорогой мебелью и коврами. Он сказал, что это гостевые: – в них мы поселим твоих родственников, когда они приедут нас навестить. – Соня слов не находила, чтобы ответить на эту наглость, поэтому решила промолчать. Ещё одну комнату он назвал «детской». Пояснять не стал, а внимательно посмотрел на неё, видимо, ждал привычного возмущения, но она опять сдержалась. Решила же не злить его лишний раз, так что пусть забавляется. Пока.
В последнюю комнату заводить её не стал, постояли на пороге. Девушка увидела большой массивный письменный стол, встроенный в стену сейф, несколько шкафов с книгами под стеклянными дверцами, пару кресел, стулья, опять ковёр на полу, тёмно-синий, толстый. Мужик объяснил: – это мой кабинет, сюда не заходи. – Соня пожала плечами: она вообще не собирается оставаться в этом доме. В кабинете большие напольные часы показывали одиннадцать вечера. Ей хотелось потянуть время, потому что было страшно возвращаться в спальню. Он говорил о какой-то сцепке, после которой она забеременеет. Соня знала только одну сцепку – железнодорожную, у вагонов. Что имел в виду этот маньяк – она не представляла, но заранее боялась. Уж точно ничего хорошего её не ждёт.
Он водил её за руку, крепко сжимая пальцы, и Соня оставила попытку вырваться. Она думала о том, что напрасно не прихватила из кухни какой-нибудь нож. На длинной подставке их было не менее десятка, самых разных. Она поёжилась: не факт, что она решилась бы ударить его ножом. Всё же, чтобы освободиться, ей нужно было бы нанести насильнику существенный вред. Незначительная рана лишь разозлит его.
Он заметил, как она передёрнула плечами, спросил: – ты замёрзла? – несмотря на её возражения, настойчиво увлёк в спальню: – пойдём, время уже позднее.
***
Он подтолкнул Соню к кровати, и она послушно пошла, медленно, как приговорённая к казни. Мужчина следил за ней, нахмурившись и стиснув челюсти так, что ходили желваки на скулах. Он видел, как смертельно она боится предстоящего действа, это раздражало его, но не уменьшало желания. Гон подмял под себя человеческий разум, волк выл и рвался к своей самке, а человек лишь огромным усилием воли сдерживал его, уговаривая не спешить. Пламя застилало глаза, из горла вырывалось шумное прерывистое дыхание.
Малышка почувствовала его напряжение, мельком посмотрела на него и её глаза наполнились ужасом и паникой. Айк поморщился, сдерживаясь, глухо сказал: – если бы ты доверилась мне и не зажималась, всё было бы прекрасно. – Про себя подумал, что уговоры бесполезны. Она боится его, а, значит, опять будут боль и слёзы.
Она села на кровать, и Айк не выдержал, рванул на ней халат, сдёрнул с себя брюки. Не обращая внимания на её слабое
