а в Москве купил свободно.
– Зачем читать, если критикуют?
– Чтобы иметь не навязанное, свое мнение. На пустую книгу так яростно не нападают: смысла никакого нет, чтобы кусаться.
– Умный такой… Не страшно, Лёх?
– Чего «страшно»?
– Что станешь шибко уж умным?
– Нет, Никит. Быть «шибко уж умным» не столь опасно, сколько оказаться совершенным тупицей.
– Книжно выражаешься… Результат чтения, да?
– Возможно.
– Не надо, Лёх, умничать.
– Это еще почему?
Соловьев, заложив ладони за голову, потянулся и сладко зевнул.
– Армия не жалует умников.
– Новость, – Осинцев удивленно покачал головой.
– Какая это «новость», Лёх?
– Никит, с чего ты взял?..
– Вся армия знает…. С зарождения.
– Ну, знаешь ли…
– Не притворяйся удивленным, Лёх, не надо. В армии все умничанья сводятся к двум фразам. Первая фраза – «так точно», вторая фраза – «никак нет». Причем, вторую «умную» мысль желательно произносить вслух как можно реже, особенно, в разговоре с командиром твоим.
– Чушь! – недовольно воскликнул Осинцев, оторвавшись от чтения книги. – А генерал Карбышев? Ну, тот, который ученый, погибший в концлагере? А Суворов? А Жуков, в конце концов?
– Что Жуков, ну, что?!
– Ничего… Кроме того, что Маршал Победы…
– Хам из хамов твой Жуков. Солдафон. Измывался, говорят, над подчиненными. Хотел бы я посмотреть на смельчака, отважившегося при нем вылезти с собственным мнением.
– Откуда, Никит, у тебя все это, а?
– Читал воспоминания современников Жукова.
Осинцев покачал головой.
– Видимо, мы с тобой разные книжки читаем… Я читал о том, как его любили солдаты. Потому что заботился о них и, по возможности, берег их жизни.
– Ну, да, берег! Клал тысячами, не задумываясь.
– Те, которые «клали, не задумываясь», сражения проигрывали. Жуков же всегда выходил победителем.
– Но какой ценой?!
– Войн без жертв не бывает. Даже Сталин, на что лют был, слушал и слышал аргументы Жукова. Жуков имел всегда собственное мнение и не боялся отстаивать. Чтили Жукова не только соратники, например, маршал Василевский, а и западные военноначальники, тот же Эйзенхауэр, допустим, или Монтгомери.
Соловьев готов к отступлению.
– Хорош, Лёх: не хочу спорить…
– Не хочешь, потому что нет аргументов.
– Не поэтому, – Соловьев отступает, не желая при этом терять лицо. – Настроение – не то…
Осинцев рассмеялся и дружески посоветовал:
– Почитай Богомолова и настроение сразу появится. Ты только попробуй.
– Нет, Лёх: усну я сразу. А спать что-то не хочется. Да, – Соловьев
