уж не везло мужику, ни в той жизни, ни в этой!
В жарко натопленной зале на лавках вдоль стен чинно сидели бояре. Их длинные шитые золотом одежды ниспадали на пол красивыми складками. Слева от иконы, в узорчатом кресле, восседал посадник, Стефан Афанасьевич, крупный дородный мужчина с длинной иссиня-черной бородой. Рядом с ним, чуть наклонившись, стоял толмач-переводчик. Не просто так стоял, вестимо. Переводил, толмачил…
Рыцарь в блестящих латах, с непокрытой головой и надменным взглядом, что-то быстро говорил посаднику, время от времени поглядывая на реакцию бояр.
– Как посланник ливонского магистра Вольтуса фон Герзе, – еле поспевал за рыцарской речью толмач, – передаю слова его таковы: отступитеся, псковичи, от землицы, что от Красного Городка ошую, испокон веков та землица орденскою была, ею и должна быть.
– Ой, лжет, ой, лжет, лыцарь, – заерзали, зашептались бояре. – Никогда та землица орденской не была…
Выслушав рыцаря, посадник, почесав бороду, встал.
– Не то просит магистр ливонский Вольтус, – медленно произнес он, стараясь, чтобы звучало весомо каждое слово. – Красный Городок да землица, что по Синей-реке, – то псковские сыздревле земли, от них отступитися – чести лишиться. Таков будет ответ Пскова немцам ливонским! Еще скажи… – Обернувшись к переводчику, посадник задумался. – Спроси-ка лучше: что отряд ливонский ныне у Красного Городка делает?
Рыцарь усмехнулся в ответ, тряхнув головою. Пояснил, что отряд тот – для его, личного магистра посланника, охраны – и только.
– Больно велик отрядец для охраны-то! – выкрикнули из дальнего угла. – Да и уж больно красиво лыцари у Городка встали… все дороженьки перекрыты. Ежели б не московское войско, пограбили б землицу-то.
Тут все бояре разом закивали. По их мнению, отряд, присланный на помощь Пскову московским князем Иваном Васильевичем, прибыл как нельзя кстати.
– Еще раз говорю, это только моя охрана, – холодно повторил рыцарь, – и, раз слова магистра фон Герзе не достигли цели, мы уйдем от Городка еще до темна.
– Зарекалася лиса в курятник не лазать!
– Прощайте, господин посадник, и вы, господа псковичи. Жаль, что не договорились.
Рыцарь поклонился и, гордо вскинув голову, быстрым шагом покинул залу. Белый плащ с черным восьмиконечным крестом развевался за его спиною, словно крылья исполинской чайки. Порывом воздуха задуло пламя свечей у входа. Посадник жестом подозвал дьяка:
– Проводите лыцаря. С почетом проводите. От меня лично подарите шубу соболью!
– Сделаем, Стефан Афанасьевич.
Ушел дьяк.
Бояре повставали с лавок:
– Зря отпустил лыцаря, Стефан Афанасьевич, надобно было имать!
– Теперя много зла натворит с отрядом своим ливонец.
– Не натворит, – усмехнувшись, посадник обвел бояр тяжелым пристальным взглядом. – Лыцарь сей, Куно, далеко благородством
