сбросив одежды, обнаженная игуменья повернулась к девчонке и ласково положила ее руки к себе на плечи. Белое, красивое лицо, стройная фигура, тяжелые, налитые соком груди пылали жаром.
– Дай-ко сыму с тебя плат. Ой… Ты уж и обстрижена, где коса-то?
– Ммм…
– Не бойся, синеглазая. Давай-ко, подыми руци… Вот…
Сняв с Февронии летник, настоятельница провела руками по ее спине.
– Какая ж ты худая, нескладная… Ну… снимай сарафан-то.
– Ой, матушка… Совсем забыла… Меня ж послушницы ждут. Помолиться вместях договаривались, – девица испуганно прижала руки к груди. – Да и корзина моя там, и вещицы…
– После заберешь. Впрочем… Что за послушницы?
– Да есть там одни… Так я сбегаю, матушка? А то заждутся ведь, искать будут. Потом подумают невесть что…
– Ладно… Иди. Послушницам тем скажешь – ночевать в Евдоксиной келье будешь – она пуста сейчас. Запомнила?
– Запомнила, – кивнув, девица Феврония лукаво взглянула на обнаженную игуменью. – А ты… Ты, матушка, красива вельми. Я быстро обернусь!
– Ну, иди же. Да не задерживайся, дщерь…
– Мигом, матушка, мигом!
– Три раза стукнешь, не перепутай. Да плат накинь, чудо!
Выпроводив девицу, игуменья улеглась на широкое ложе и, проведя руками по бедрам, довольно улыбнулась:
– А ведь не так и стара еще… Не стара!
На ходу завязывая платок, девица Феврония быстро выбежала из кельи игуменьи. Потопала ногами, постояла немного, затем, прислушавшись, на цыпочках подобралась по коридору к двери. К той самой. За которой плакали…
Поскреблась тихохонько. Никакого результата!
Оглянувшись опасливо, постучала громче.
Дверь неожиданно распахнулась. На пороге стояла боярыня Софья – в монашеском платье, на голове плат черен, на плечах телогрея накинута. В больших золотисто-карих глазах стояли недавние слезы.
– Чего тебе, сестра?
– Впусти-ка, боярыня.
Зайдя, девица выглянула наружу, осмотрелась и лишь затем тихо прикрыла дверь. Обернулась:
– Поклон тебе от Олега Иваныча, боярыня Софья!
– Господи…
Боярыня тихо опустилась на узкую лавку, обхватив лицо руками.
– Скорей, боярыня! Не время слезы лить-проливать!
– Не время?
– Бежать надоть! Все в лесу ждет, рядком. И лошади, и одежка, и люди… Ну, и Олег Иваныч самолично! Все очи уж, поди, проглядел! Так что скорей собирайся, боярыня!
– Олег?! Да чего уж мне собирать-то? Готова я… Идем, девица. Скажи хоть, кто ты?
Феврония с усмешкой сняла платок.
– Господи! Никак, Гриша?! Гриша!!!
Со слезами на глазах, Софья обняла отрока и поцеловала его в губы.
– Идем, идем, Гриша.
«Ну, дают бабы, – подумал про себя отрок. – Не одна, так другая на шею вешается!»
