href="#n_12" type="note">[12], а у Пифагора – «зимы жизни». У Платона мы находим рассмотрение жизни как этапа, подготавливающего к смерти. Интересно отметить, что тема посмертного наказания за недостойную жизнь не рассматривается ни в античной философии, ни в древних религиозных учениях[13].
В античности формируется и противоположнвя геронтофилии тенденция – геронтофобия (страх, боязнь старения). Античные мифы полны сюжетов о том, что состарившиеся боги становятся злыми, мелочными и мстительными. Их поступки становятся все более невыносимыми, что приводит к недовольству и восстанию, после чего старый властитель теряет свою власть.
Постепенно в античности усиливается нивелировка ценности старости. Если в древнегреческих трагедиях старый человек еще наделен особой аурой, то уже древние римляне изображают стариков в сатирической манере, особо подчеркивая несоответствие между теми привилегиями, которые они получают в обществе, и их физической немощью.
Во второй половине средних веков можно вычленить два противоположных идеологических течения, по-своему интерпретировавших проблему старости: религиозное и спиритуалистическое направление, с одной стороны, и пессимистическую и материалистическую традицию – с другой. Так, в русле первого направления Данте в поэме «Пир» описывал старость, сравнивая человеческую жизнь с гигантской аркой, в верхней точке соединяющей землю и небо. «Зенит жизни приходится на 35-летний возраст, затем человек начинает постепенно угасать. 45–70 лет – это пора старости, позже наступает полная старость. Мудрую старость ожидает спокойный конец. Поскольку сущность человека принадлежит потустороннему миру, он должен без страха встречать последний час, ведь жизнь – это лишь краткое мгновенье в сравнении с вечностью»[14].
Оформление патриархальных отношений в большей части мира приводило к сакрализации личности стариков, к развитию культа старого вождя. Эта идея стала сквозной для мировой цивилизации в целом и локальных культур. Особое развитие идея сакрализации личности старого человека получила в иудейско-христианской традиции, где библейские пророки и апостолы персонифицируют общественную мудрость[15].
В средние века пожилой человек – это человек апостольского возраста, возраста святых и великомучеников. В социальном отношении – это возраст бояр, хранителей традиций, династических прав, корпоративных и сословных привилегий.
В христианской культуре образ старости определяется тем, что в ней обозначено не существовавшее ранее противоречие между миром и Богом, между земным и небесным, где перекрестком противоречия является человек, проходящий свой земной предел от рождения до смерти. Согласно христианскому учению, старость и смерть – это результат грехопадения и момент личностной эсхатологии в общем процессе эсхатологии человечества. Первичная причина старости и смерти сосредоточена в плотской, материальной природе человека, которую он обрел вследствие
