заключила Люся, посмотрев в глаза Викуле, и убрала маникюрную пилку.
На соседней кровати две трепетные подруги допивали кофе и делились своими проблемами и чаяниями. Одна другую успокаивала:
– Да не переживай ты, Любушка. Всë образумится – образуется. Это я тебе как экстрасенс говорю.
– Да что там, – отчаянно отвечала ей Любушка. – Я же знаю себе цену… Эх, Лиличка, мы всë долдоним о высоких материях, а настоящего – живого не замечаем… Да я могу Дездемону без слов сыграть. Могу на голове стоять. Я пять лет в балете отработала. У меня пластика – будь здоров. Смотри!..
И она продемонстрировала в эксцентричном скольжении своей пластичной руки плавное и вольное движение крыла. Создавалось впечатление, что рука не имеет кости…
– Да… Здóрово, – восхищенно промолвила Лиля, медитативно глядя на виртуозную руку статистки.
Тут вмешалась сидевшая перед трельяжем актриса Светлана, азартно выпалив:
– Так; по-моему, все уже в форме, все подогрелись. Сейчас «Клиникович» придëт – мы ему интермедию закатим!..
В еë глазах вспыхнули озорные искры. Она весело встала, сделала лёгкий оборот вокруг себя и приняла позу Фемиды… Все зааплодировали, что было заслуженно.
– С тобой не соскучишься! – воскликнула повеселевшая статистка Люба.
И тут раздался стук в дверь…
Светлана, стоявшая всё в той же державной позе, властно произнесла:
– Войдите!
Дверь осторожно открылась, и на пороге возник приземистый невзрачный мужчина средних лет в очках, коротко постриженный, с отличительным знáком «Ж.С.О.» на лацкане пиджака, этакий «хомяк-ботаник» с программой системного соглядатая. Это был патрон и куратор женского сектора – Аристарх Наумович Сланцев. Он прикрыл за собой дверь, несколько замявшись, поправил очки и хотел было что-то сказать, но его опередила актриса, стоявшая напротив. Не меняя своей неприступной позы, она изящным движением сбросила с себя халат и вдруг вся преобразилась: драматически глядя в очки Аристарху, она возвышенно заголосила:
– О, мой Орфей! Как мрачен этот мир!..
Я призраком над пропастью стою…
Приди ж ко мне, свободной озарëнный!
Пробей тоску глаголами любви!..
Я гасну без тебя в холодной драме…
Возлюбленный, не дай погибнуть мне!..
По мере причитания она, воздев длани, почти вплотную приблизилась к Наумычу, затем привстала на цыпочки, манерно раскинув руки, и тут же прижалась всем своим обнажённым телом к остолбеневшему куратору женского сектора, жеманно заключив его в объятья и ностальгически закатив глаза.
– Стеклова, прекрати этот фарс, – сконфуженно произнёс Аристарх Наумович.
Светлана резко отшатнулась от него:
– Фу, как скушно. Я дух Полония здесь чую… Нет, вы – не Орфей; вы – Казимир Клиникович. И вообще, не бывать вам в Афинах…
Она
