не выражали никаких эмоций. При встрече они мычали подобие приветствия друг другу. Все знали от чего бегут, никто не знал куда. На одном берегу остались их дома, на другом их ждали неизвестность. Позади они оставили все чувства и эмоции. Впереди они посеяли надежды. Здесь на барже были лишь тела и оболочки. Судно было неким подобием небесного лимба, чистилища. Они вырвались из ада, но не знают, попадут ли в рай.
Когда Чарет и Зара просыпались, Чет поднимался на палубу на пару минут закрывал глаза. Солнце, бьющее лучами или спрятавшееся за тучами, ослепляло его. Он стоял, раскинув руки и чувствуя губами легкий бриз. Свет и ветер смывали с него всю вонь и темноту недр баржи.
Затем он и еще несколько человек спускались в машинное отделение. Вверх, вниз. Лопаты вгрызались в массу угля. Жар от двух печей, казалось, плавил кожу и волосы. Спина становилась какой-то одной опухолью и челюсть от боли сжималась так, что кровоточили десна. Уголь поднимает на лопате. Уголь летит в ревущее пламя. Лопата со скрежетом вонзается в черную кучу. Вверх, вниз. Каждое мгновение – боль. Каждая секунда приближает заветные четыре часа дня, когда сюда спустится следующая смена, а Чет получить кусок жесткого мяса или гнилой кочан капусты.
Следующие пару минут на открытой палубе были самым любимым временем суток. Кожа, словно очищенная пеклом, вдыхала соленый воздух и ноги подкашивались от удовольствия. Слезы казались холодными и нежно бежали по щекам. В такие моменты Чет переставал бояться и не чувствовал ничего. Это казалось счастьем. Казалось, это было давно.
Три дня назад он видел солнце. Три дня назад в железных глубинах затих ровный гул двигателя. Баржа остановилась.
Матросы не выпускали беженцев наружу и избивали всякого кто рискнул подышать свежим воздухом без разрешения.
– Утопить бы вас всех. – рявкнул моряк с жирным лицом и красным крестом на фуражке и захлопнул дверь.
Это было три дня назад. Кто-то говорил, что прорвался шланг подачи масла. Кто-то – что ждут конвой.
Темнота, местами обрываемая лишь светом керосинок, стала для них воздухом. Низкие коридоры и узкие отсеки – домом. Ржавый муравейник, муравьи без королевы. Тела без чувств. Тени с надеждой.
Скоро проснется Чарет или Зара и можно будет поспать пару часов, если можно назвать сном парад призраков прошлого, которые мучают, терзают. По которым скучаешь. Родители. Сестра. Их прах сейчас смешан с грязью и пеплом. Их мечты стали его мечтами.
Чет услышал шорох и из-за угла показался сгусток темноты с человеческими очертаниями. Было видно, как он прижимается к стене, стараясь обойти протянутые ноги Чарета. Тень остановилась и присела. Из-под лохмотьев к котомке потянулась серая рука. Там было мясо. Страх подскочил комком в горле.
–Пшел отсюда. – прошипел Чет.
Тень попятилась и громко вздохнув, поплелась дальше. В тусклом свете лампы Чет разглядел грустное женское лицо.
Вдруг
