против Мартышки. Тот съёжился, испуганно смотрит исподлобья. Лицо Клейста меняется, целая гамма чувств пробегает по нему… Подлетает переводчик и обращаясь к Мартышке, говорит:
– Тебя спрашивают – как твоё имя и сколько тебе лет? –
– Мне пятнадцать, скоро шестнадцать лет… Зовут Мартыном… – еле слышно говорит Мартышка… – Фамилия Хребто… –
– Когда ты родился? – настаивает переводчик.
– Двенадцатого сентября двадцать шестого года! –
– Майн гот! – говорит чем-то ошеломленный Клейст. Он вплотную подходит к Мартыну и бережно берёт мальчишку за подбородок. Его надменное лицо преобразилось, монокль упал и повис на шнурке:
– Майн гот! Майн гот! – повторяет он как заклинание. – Непостижимо… Непостижимо… -
Он снял перчатку и стал гладить Мартына по пыльным и взъерошенным волосам и что-то, словно про себя, говорить. Переводчик нагнулся, чтобы разобрать, но фельдмаршал властным движением остановил его и вдруг, взяв Мартына за плечи, крепко прижал к себе…
– Майн гот! – тихо произнес он. Тишина стояла такая, что слышны скрип сапог и звяканье собачьих поводков. Окружение окаменело. Клейст достал из нагрудного кармана губную гармошку, поднес ко рту и стал играть. Это была простенькая мелодия про тирольского пастушка, про солнечные поляны высоко в горах, про дружбу крохотной Гретхен с маленьким пушистым козлёнком, сентиментальная немецкая песенка о тихом молочном рае в альпийских лугах. Всё замерло, только где-то далеко-далеко звучали раскаты орудийного грома, да дым и запахи горелого напоминали, что идёт жестокая война.
Фельдмаршал оторвал гармошку от губ и повернувшись к изумленной свите, стал быстро рассказывать, словно извиняясь за минутную слабость:
– Этот мальчуган – точная копия моего внука Мартина. Удивительно, но у того тоже глаза разного цвета!.. Ещё более поразительно, он родился тогда же, двенадцатого сентября двадцать шестого года. Непостижимо, господа, но что иногда творит Господь! Вильгельм! – он обратился к Кирхнеру, – Вы видите? -
– Я потрясён! – говорит Кирхнер… Это же Мартин… И где, в России, в глухом селе, в этой выжженной степи….! -
Клейст протягивает Мартыну гармошку:
– Битте! Презент, на память!..
Мартын осторожно берёт гармошку и не знает, что с ней делать. Клейст поворачивается к свите и непривычно просительным голосом говорит:
– Может отправить его домой, посмотрите, какой он щуплый, маленький, разве можно ему дать шестнадцать лет…
Кирхнер командует:
– Выйди из строя! – но Мартышка стоит без движения. Клейст берёт его за руку и говорит:
– Битте! Ты свободен! Иди домой…
– Дяденька! – Мартышка молитвенно складывает руки на груди. В одной из них гармошка: – Дяденька! А можно нас двоих. Это мой брат, – он показывает гармошкой на стоящего рядом Петруху. – Нас двое. Его зовут Петя… Пожалуйста, если можно…
Переводчик
