одну ночь, дорастали до пола, вонзались в него и росли дальше в глубь земли. Ник не мог понять, чего они ищут. Естественный механизм, когда корни растений стремились к влаге и останавливаются в водоносном, слое был нарушен. Эти корни искали что-то другое или же не искали ничего. Природа обезумела.
Мрачные зевающие мужчины, вооружившись самодельными мачете, пилами и лестницами, обрубали корни сначала вверху, а затем у пола, резали на куски, примерно по метру длиной, и собирали в вязанки. Получались дрова на продажу. "Тоже выгода, – подумал Ник, – но лучше бы обойтись без нее, черт бы их побрал!" Соседние станции покупали корни неохотно. Горели они плохо, сильно чадили, и дым от них шел с резким удушающим запахом, от которого больше обычного слезились глаза, и першило в горле.
У медпункта он прислонился к стене и задремал стоя. Приковылял старый доктор Даниэл.
– Что случилось? – спросил он своим всегдашним мягким голосом.
Ник молча протянул ему руку.
– Пробил гвоздем? – спросил доктор.
– Корнем, – ответил Ник. – Я спал, а он пророс через руку.
На лице чернокожего Даниэла отразилось недоумение.
– Корнем? – удивился он. – Раньше такого не случалось.
– Раньше многого не было, – ответил Ник. – Главное, не болело сначала совсем.
– Наверное, в нем есть что-то обезболивающее, – предположил доктор.
В палатку вошла медсестра Кэтрин.
– Доброе утро, доктор! – поздоровалась она. – Привет, Ник!
Их взгляды встретились, Кэтрин смутилась и потупилась. На ее губах застыла полуулыбка. Ник с удовольствием оглядел ее стройную фигуру, породистое скуластое лицо и длинные волосы. Кэтрин ему нравилась, и он чувствовал, что и он ей тоже. Но дальше приветствий и коротких обменов репликами при встрече дело у них не шло.
Кэтрин была дочерью начальника станции Кена, и крутить с ней любовь было себе дороже. Пришлось бы жениться, а Ник этого не хотел. Он считал, что еще слишком молод для семейной жизни.
Готовя себя к работе сталкера, он, по совету наставников, выучился контролировать эмоции – подавлять гнев, гасить порывы вмешаться в не касающийся его конфликт, выбрасывать из сердца малейшие привязанности. "Наверху нет места чувствам, – говорили ему. – Там существует только целесообразность, а ты – машина для убийства мутантов. Расслабишься внизу – не соберешься вверху. Но и убивать следует лишь тогда, когда смертельная опасность грозит тебе самому. Во всех остальных случаях, уклоняйся от схватки. Кто ушел от боя, тот точно доживет до следующего, а кто принял – неизвестно".
Постепенно Нику стало нравилось чувствовать себя машиной всегда. Он загодя обдумывал каждый свой шаг и отказывался от того, что было ему не нужно. Возможно, Кэтрин и была ему нужна, но женитьба – уж точно нет. Следовательно, не нужна и Кэтрин.
Доктор осмотрел рану.
– Ничего серьезного, –
