только для пугала в огороде. Несколько рабочих брюк из ярко-синего материала были аккуратно сложены, но их давно никто не трогал с места, и поэтому материал на самых верхних штанах выцвел и резко отличался по цвету от нижних. На гвоздочках были развешены громоздкая деревянная скалка, алюминиевые шумовки с поварёшками и экзотически выглядевшие в век механизации хомут для лошадей и сбруя к нему. Рядом с пригвождённой к стулу продавщицей на деревянном настиле стояли открытые мешки с сахаром и мукой. В убогости магазина они выглядели даже странно.
– Других продуктов, кроме кильки, кабачков и испорченных помидоров, у вас нет? – с иронией спросил Анатолий.
Продавщица оторвалась от журнала, посмотрела изучающе на покупателя и, решив на глупые вопросы не реагировать, коротко бросила в ответ:
– Нет.
– Когда вы получаете свежий товар из района?
Покупатель стал явно раздражать продавщицу. Она со злостью захлопнула журнал, поднялась со стула, опёрлась двумя ладонями в прилавок и упёрлась взглядом в Анатолия.
– Пахомыч привозит товар по вторникам. Вам что нужно, гражданин?
– Колбасу, сыр и молоко к вам привозят?
Продавщица засмеялась, но глаза её зло смотрели на Анатолия.
– Привозили когда-то. Последний раз год назад. Я её по талонам продавала. Молоко вы можете в колхозе купить. Напишите заявление председателю, он вам отпустит с фермы.
Анатолий под взглядом «работницы прилавка» почувствовал себя маленьким проштрафившимся дураком. Но ему хотелось хоть что-то принести из магазина своей хозяйке, чтобы не быть нахлебником.
– Взвесьте мне хотя бы два килограмма сахара.
– Сахар только по талонам сельсовета.
– Ну хоть что-нибудь нормальное съестное у вас в магазине можно купить?
– Вот, всё на виду, под прилавком товары не держу, – с раздражением указав на полки, сказала продавщица и спросила: – Вы будете что-нибудь покупать?
– Я бы купил «что-нибудь», но у вас покупать нечего.
– Ну так идите с богом, если ничего покупать не хотите.
Она повернулась и стала поправлять товары на полках, подчёркивая этим, что разговор с покупателем закончен. Подождав несколько секунд и поняв всю безнадёжность своей затеи, Анатолий, сказав «до свидания» и не получив ответа, вышел на крыльцо.
Вечерело, и стало пасмурней. За магазином начиналась ещё одна улица. Анатолий решил прогуляться по ней. Он шёл по пыльной дороге вдоль затемнённых домов. Свет ещё не включали, и казалось, что он идёт по заброшенному селу. Не тявкнула ни одна собака, не кукарекнул ни один петух, не замычала корова, не хрюкали свиньи в сараях. Он знал эти звуки по своему детству, которое
