и картиной, поддел прокуренным ногтем свежую краску. Понюхал, сморщился, брезгливо обтер палец о холст и зачем-то снова колупнул, окончательно прикончив лозу, чья будущность так волновала Несговорова.
– Вы, наверное, образованный человек? – налетел он, наконец, на жильца, словно впервые его заметив.
Растерянный, все еще без рубахи, озябший, – Несговоров столбом стоял посреди комнаты и ничего не понимал.
– Читать-писать умеет! – шутливо ответил за него Аршак Манвелович, подмигивая Несговорову из-за спины толстяка.
– Как же вы, образованный человек, можете жить в таких, извините меня, скотских условиях? Ходить, извините меня, под себя?.. – продолжал потрепанный господин. Похоже, внезапность и натиск были его излюбленными приемами. – К тому же вы не один. Все прелести вашей жизни делит юная особа. Неужели перед ней-то не стыдно? Нет, я тебя как мужик мужика спрашиваю: не стыдно, а?.. Будем выселять! – заключил он, поворачиваясь к толстяку.
– Чердак ни к черту не годится, – флегматично подтвердил тот. – Аварийное состояние.
– Все видим, все знаем, – со вздохом сказал Аршак Манвелович. – А что поделаешь? Вадим Несговоров, можно сказать, наша гордость, талант, все академии прошел. Смотрите, как малюет! Телега-то будто живая катится. Честно, Вадим батькович, такой красивой телеги я у тебя еще не видывал!.. Ну негде ему больше жить, негде.
– Вздрючить тебя мало за это! – заорал потрепанный господин. – А если я сюда пожарников приведу?
– Художник в такой комнатухе… – сказал толстяк с сомнением. – Как-то несолидно.
– Вот-вот! – подхватил потрепанный господин. – Если он академик, как ты говоришь, ему тем более нужна приличная квартира. Не знаю, кем приходится твоему академику эта юная леди, кхе-кхе, но в ее нежном возрасте неплохо бы иметь и мягкую постельку, и теплый душик, и спаленку отдельную!
– Нам и так хорошо! – недоверчиво возразила с постели Даша.
– А мы милая, сделаем между вашими спальнями потайную дверцу! Когда захочешь, войдешь и все такое. Или академик сам к тебе ночью придет!
– Что он такое говорит? – Несговоров очнулся. – Аршак Манвелович, кто эти люди? Зачем вы привели их в нашу комнату?
– Какая же это комната? – уклончиво ответил завхоз. – Так, нежилое помещение чердачного типа. Мы вас и селить-то тут не имели права… – Прикрывшись ладонью, шепнул: – Сам Негробов пожаловал. А это, – указал глазами на потрепанного господина, – Кудакин, ихний юрисконсульт. – Смышленый армянин сам был явно озадачен и что-то про себя лихорадочно просчитывал.
Негробов заскучал и широко звнул. А Кудакин не унимался:
– Мы хотим, голова ты садовая, хоть и академик, чтобы вы жили по-людски! Вот здесь разместятся две ваши спальни. Просторные, светлые, с мансардными окнами. Знаешь, что такое мансардные окна? Самый шик! Лежишь, а над тобой облака плывут. При каждой спальне – джакузи, туалет,
