побежал холодок…
Радость оказалась преждевременной. Номер сильно урезали. Не было пролога с порханием бабочек. Отсутствовала груда трупов в лучах зари. Осталась только мажорная часть – и какой мажор! Вот люди идут на штурм, карабкаясь по веревочным сеткам. Но это не серая толпа, облаченная в лохмотья, как прежде, – это крепкие, хорошо обученные солдаты в униформе. Они действуют слаженно и помогают друг другу. Затемнение скрывает от зрителей итоги битвы. В следующей картине появляются празднично одетые горожане. Звучит победный марш. Навстречу выходит полковник с орденами на груди. В руках у него большое ружье. То самое… Люди почтительно склоняются перед бравым воякой. Становятся полукругом. Почти все как в прошлый раз! Глаза Несговорова лихорадочно ищут Маранту. Но ее – нет. Полковник высоко поднимает ружье, предлагая его народу, и все с готовностью тянут руки. Белобрысая девушка с длинными жидкими волосами оказывается резвее других, подпрыгивает на жилистых ножках и завладевает оружием. Но и остальные не в обиде. За спиной полковника два солдата выволакивают на сцену целый ящик винтовок… Звучат заключительные громовые аккорды. Опускается занавес. Зал рукоплещет.
– Губернатор поступил, я считаю, мужественно, – сказал Викланд, хлопая со всеми. – Но он слишком стар, нет? Ему может не хватить пороху довести начатое до конца? Какие у вас ощущения?
Несговоров откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза.
– Как хорошо, что здесь ее не было, – невпопад пробормотал он.
– Вы про Маранту? Да-да, ведь она выходила в этой сцене!
Викланд больше ничего не сказал, но у Несговорова больно стеснило сердце. Невозможно было представить Маранту участницей этого пошлого угоднического спектакля, но и ее отсутствие, никак не объясненное даже Викланду, с которым она договаривалась о встрече, не сулило ничего доброго. В голове Несговорова витали предположения одно мрачнее другого.
– Они изгоняют всякие упоминания о бойне, – тихо сказал он Викланду, не открывая глаз. – Если со мной что-то случится, я хочу, чтобы вы это знали и добились огласки. Утром я видел много убитых, присыпанных снегом. Возле дома Асмолевского. Их нужно опознать и провести расследование.
– Но советники, как мне говорили, покинули башню добровольно! – возразил Викланд. – Губернатор предложил им деньги. По пять тысяч долларов. Вы слышали? Это интересно.
– Все-то вам только интересно! – горько вымолвил или только подумал Несговоров, куда-то проваливаясь…
– Да-да, но это, по моему, не совсем обычные стихи!
Несговоров сделал над собой усилие и разомкнул глаза. Со сцены заканчивал декламировать Щупатый:
…Тихо теплится в теле заброшенном
Голубое мое естество,
А душа, будто конь заполошный,
В каждом всаднике чует родство!
– Звучит
