колосса находились целых 14 социалистических стран, включая, между прочим, и экзотический Лаос. Реально же выехать можно было только в Болгарию, «16-ю республику», не совсем, как известно, заграницу, собрав с 20 подписей людей, всесторонне оценивающих вашу характеристику – моральный облик, отсутствие судимостей, подозрительных родственников и прочего. Только пройдя все партийные комиссии, вы шли с заветным разрешением на выезд в единственное на всю страну туристическое бюро – «Спутник». Как же так? Если бы я был членом Политбюро, тут же сконцентрировался не на том, чтобы завалить Египет и Сирию грудами оружия (которое впрок им, по большому счету, не пошло), а на безвизовом режиме в страны социалистического лагеря. Да, это было бы не просто. Но, не невозможно. Учиться друг у друга методам решения социальных и экономических проблем, стирать разногласия при личных контактах, разбирать в СМИ возникающие эксцессы – другого варианта излечить травму сталинского периода просто не было. Кстати, о Египте. «Мы помогаем вам материально, строим Асуанскую плотину, принимайте же и вы нашу валюту! (условно – „Социал“, сокр. „Солар“, или уж, „Соллар“, ублаготворяйте советских туристов, обеспечьте им нормальные условия отдыха!)».
Крайний срок, когда еще можно было спасти СССР, интуитивно ощущаемый многими – 1975 год. Предшествовала ему 8-я, «золотая» пятилетка 1965—1970 года, обусловленная экономическими реформами А. Косыгина. Реформы? Нет, скорее, это просто общее желание делать все по уму, без насилия над здравым смыслом и безалаберных социальных экспериментов. Простой пример – «зачет» предприятиям не за количество произведенной продукции, а за успешную реализацию оной. Доходы граждан увеличились более чем на треть, появилась в свободном доступе бытовая техника, хорошая одежда, конфетки и мармеладные зайчики. Разрыв между бюджетами США и СССР сократился до исторического минимума. Моральный имидж главного идеологического соперника после войны во Вьетнаме, также был, заметим, невысок.
За пять лет, с 1970 года энтузиазм масс ощутимо идет на спад. В стране просто ничего не происходит. Люди перестают что-то выдумывать, творить, справедливо полагая, что их задумки будут запрещены, не востребованы, погашены. «Во всем должно разбираться начальство, оно ведь знает все лучше нас» – таков общий безрадостный мотив жизни. Руоводству же также ничего не нужно, его основной принцип – «стабильность», что и поныне у нас переводится как «застой». Процветают бюрократизм, лицемерие, и некая поголовная апатия.
Первый громкий звоночек: «что-то не так» – восстание на большом противолодочном корабле (БПК) «Сторожевой», 8 ноября 1975 года. Заместитель командира корабля по политической части (замполит) Валерий Саблин, вместе с верным помощником, матросом Александром Шеиным, пользуясь каким-то предлогом, запирают капитана в его же каюте. Далее замполит обращается к команде с призывом идти в Ленинград (или Кронштадт), встать на рейде,
