всеми же ими заведует один главный начальник. Из этих стад выбираются лошади для войска во время войны.
Здесь кстати сказать несколько слов о монгольских лошадях. Характерные их признаки составляют: средний или даже малый рост, толстые ноги и шея, большая голова и густая, довольно длинная шерсть, а из особых качеств – необыкновенная выносливость. На самых сильных холодах монгольские лошади остаются на подножном корму и довольствуются скудной травой, за неимением же ее едят, подобно верблюдам, бударгану и кустарники; снег зимой обыкновенно заменяет им воду. Словом, наша лошадь не прожила бы и месяца при тех условиях, при которых монгольская может существовать без горя.
Почти без всякого присмотра бродят огромные табуны лошадей на привольных пастбищах северной Халхи и земли цахаров. Эти табуны обыкновенно разбиваются на косяки, в которых бывает 10–30 кобыл, под охраной жеребца. Последний ревниво блюдет своих наложниц и ни в каком случае не позволяет им отлучаться от стада; между предводителями косяков часто происходят драки, в особенности весной. Монголы, как известно, страстные любители лошадей и отличные их знатоки; по одному взгляду на лошадь номад верно оценит ее качества. Конские скачки также весьма любимы монголами и обыкновенно устраиваются летом при больших кумирнях. Самые знаменитые скачки бывают в Урге, куда соревнователи приходят за многие сотни верст. От кутухты назначаются призы, и выигравший первую награду получает значительное количество скота, одежды и денег.
Богдоханские пастбища находятся главным образом в районе аймака цахаров[108], земля которых тянется от Кэшиктэна более чем на 500 верст к западу, до аймака дурбутов. Цахары преобразованы на китайской образец, разделены на восемь знамен и состоят поочередно на государственной службе. Под близким влиянием китайцев они совершенно утратили характер и даже наружность чистокровных монголов, о чем уже говорилось в первой главе.
Что касается весеннего климата посещенных нами теперь местностей Юго-Восточной Монголии, то главную его характеристику составляли холода, ветры и сухость воздуха.
Ночные морозы продолжались здесь не только в марте, но даже и в апреле; 20-го числа этого месяца вода небольшого озера, возле которого мы ночевали, замерзла к восходу солнца на дюйм толщины, так что лед держал человека. Подобные сюрпризы, как увидим впоследствии, перепадают на монгольском плато даже и в мае.
В подспорье к морозам ветры, преимущественно северозападные, господствовали на нагорье в течение всей весны почти без перерыва. Тихая погода выпадала редко и то обыкновенно лишь на несколько часов. При ветре всегда становилось холодно, и много раз эти ветры превращались в сильную бурю. Тогда давала себя знать монгольская степь. Тучи песку, пыли, а на солончаках – мелкой соли, поднятые ураганом в воздух, затемняли солнце, которое начинало светить тускло, как сквозь дым, а затем становилось и вовсе не видно, так что в полдень
Эти пастбища тянутся и далее, почти до города Куку-хото.
