своего служителя следующим образом: «Иди в устье Днепра в Понтийском море, и сядь в корабль, и доплыви до моря Варяжского в Немецкой области. И оттуда пойдешь сухим путем до Великого Новгорода и далее в Рязанскую область не только беспрепятственно, но и с почетом».
Знакомый с летописной традицией читатель не мог не заметить тут отсылки на содержащийся в Повести временных лет рассказ о хождении к славянам апостола Андрея Первозванного. Апостольский маршрут, пролегавший по древнему пути «из варяг в греки», оказывается закрыт для Евстафия и иконы. Это очередной знак смены времени, эпохи перелома.
Некоторые историки считают путь иконы вокруг Европы маловероятным и даже «фантастическим». Странным кажется то, что для того, чтобы сесть на корабль, идущий в море Варяжское (то есть Балтийское), Евстафий должен из Херсонеса (одного из крупнейших портов Черного моря) добираться до устья Днепра. Можно предположить, что в древнем источнике рассказа о перенесении иконы упоминался вовсе не Днепр, а Дунай. Вот тогда маршрут становится логичным. В устье Дуная Евстафий пересаживается с морского корабля на речной и по великой европейской реке поднимается к центру Европы (в землю Немецкую), откуда по Одеру или по Эльбе попадает в Балтийское море. Путь довольно длинный, но вполне реальный и, главное, относительно безопасный. Ошибка автора XVI века вполне понята, – в это время ни днепровским, ни дунайским путями русские не пользовались и географию Северного Причерноморья знали уже плохо.
Путешествие византийского священника с иконой из осколка империи в русские земли не было в те годы чем-то исключительным. Во-первых, Русская Церковь оставалась в подчинении Вселенского патриархата, и эти связи сохранились и после 1204 года. Во-вторых, русские князья ценили византийское церковное искусство и охотно принимали у себя иконописцев, зодчих и других умелых мастеров. Особенно привечали греков владимирские князья. По мнению искусствоведов, «в 1157–1238 годах во Владимире возник второй по своему значению после Константинополя крупный центр искусства в восточнохристианском мире»[34]. Число византийских мастеров во Владимирском княжестве постоянно росло, так как местные князья последовательно, на протяжении нескольких десятков лет создавали все необходимые условия для работы, прежде всего ведя интенсивное храмостроительство. Захват Константинополя крестоносцами в еще большей степени способствовал переезду на Русь многих талантливых мастеров. Тем более что в отличие от Западной Европы ни светская, ни духовная власть не вмешивалась в творческие процессы.
Исследователи отмечают, что «написанные в 1220—1230-е годы иконы – самые “грекофильские” в ряду произведений владимирских мастеров XII–XIII веков»[35]. Это говорит в первую очередь о заметном увеличении числа византийских мастеров, работавших в княжестве.
Таким образом, как раз во времена путешествия иконы святого Николая из Корсуни в Рязань имел
