назвали «мандаринами»; они те самые, которых встретили, не доходя острова Георгия. Бывшие на берегу простые пингвины сидели только на двух яйцах. На возвратном пути с острова, они преследовали наших офицеров и готовы были вступить с ними в бой своими ластами, коими довольно сильно бьют. «Мандарины» имели под собою по одному яйцу; они по наружности горделивее, покойнее и миролюбивее простых пингвинов.
В тридцати или сорока саженях от берега глубина моря оказалась 25 сажен.
Сии обретенные мною, в совокупности лежащие три острова, назвал я островами маркиза де-Траверсе, бывшего тогда министра, который при отправлении шлюпов доказал свое доброжелательное к нам расположение.
Желая воспользоваться находящеюся по близости нас небольшою льдиною, подошли к оной, спустили ялики и отправили людей, чтоб нарубить льду и привезти на шлюп. В продолжение полутора часа привезено было столько, что наполнили шесть больших бочек, братские котлы и все артиллерийские кадки, после чего гребные суда были подняты, и мы опять наполнили паруса. Из растаянного льда я для опыта велел, не сказав офицерам, приготовить воду на чай; все нашли, что она была превосходная и чай вкусен. Сие обнадежило нас, что во время плавания между льдами всегда будем иметь хорошую воду.
Ежели бы к северу еще находились высокие острова, то при ясной погоде, какая была накануне с полудня до захождения солнца, и сегодня, острова сии могли бы быть видимы с салинга по крайней мере за сорок миль и далее. Но как мы ничего не усмотрели, то заключили, что гряда означенных островов не простирается далее к северу и потому решились идти к островам Сретения.
25 декабря. В полночь термометр опустился на 0,8° ниже точки замерзания. Мы лавировали при том же противном ветре от юга. Чрез телеграф я требовал, чтобы со шлюпа «Мирный» прибыл священник для совершения молебствия по случаю воспоминания – избавления России от нашествия галлов и с ними двадесяти язык.[164] Молебствие было совершено с коленопреклонением. Служителям в обыкновенные дни производили солонину пополам с свежею свининой, но для сего дня приготовили любимое кушанье русских, щи с кислою капустою и свежею свининою, пироги с сорочинским пшеном[165] и нарубленным мясом. После обеда роздано каждому по полкружке пива, а в 4 часа по стакану пунша с ромом, лимоном и сахаром. После сего служители были столько веселы, как бы и в России в праздничные дни, не взирая, что находились в отдаленности от своей отчизны, в Южном Ледовитом океане, среди туманов во всегдашней почти пасмурности и снегах.
Лейтенант Лазарев с офицерами были угощаемы обеденным столом на шлюпе «Восток», и приятная беседа наша продолжалась до вечера.
Лейтенант Демидов подстрелил одну из бурных птиц, какой мы еще не видали. Спина светлоголубоватая, концы крыльев белые с черными пятнами, низ белый же; когда она летает, то расширяет крылья многим более прочих такого рода птиц; величиною несколько больше голубя. Мы назвали
В память побед Кутузова над Наполеоном. – Ред.
Сорочинскоа пшено – рис. – Ред.
