факта становится большой неожиданностью. Дело в том, что модель психического состояния (ее еще называют теорией сознания) – это намного более хитроумная штука, чем эмоциональная заразительность. Отчасти именно из-за сложностей в понимании мыслей других людей дети до шести лет являются не самыми лучшими собеседниками. Просто они считают, будто мы знаем все, что происходит в голове у них и у других. Они с трудом отличают то, что им кажется, от того, что есть на самом деле («Я тоже не знаю, почему Дед Мороз не подарил тебе пони»), а в двусмысленных ситуациях всегда что-то недоговаривают («Я понимаю, что пластилин похож на зефир, но я тебя еще раз спрашиваю: ты проглотил его или нет?»).
Все это является составными частями великой теории сознания – той части нашей социальной компетенции, которая еще сильнее, чем все рассмотренное ранее, зависит от логического мышления. Уже из первой главы мы узнали, что для того, чтобы ориентироваться в социальном окружении, нам требуется нечто большее, чем заражение эмоциями при контакте глаза в глаза. Но на этот раз речь идет о том, чтобы понять не только чувства другого человека, но и его идеи, его планы, подоплеку его действий и внутренний диалог. Сейчас мы обсудим, как сформировалась эта способность, для чего она нам нужна и к каким неожиданным результатам может привести ее использование.
Но для начала определимся с некоторыми понятиями. Что такое теория сознания? Это наши представления о том, что творится на душе у другого человека. Их предметом является вся та часть воображаемого душевного айсберга, что находится под водой. Поскольку мы не можем ее видеть, приходится домысливать логически. Поэтому мы и говорим о «теории». И именно поэтому она бывает ошибочной. Ведь в зависимости от ситуации мы имеем дело либо с хорошо продуманными логическими процессами, либо всего лишь с предположениями и догадками. А сделанные на их основе ложные выводы усаживают нас прямиком в лужу.
Допустим, вы полагали, что подруга совершенно серьезно сказала вам: «Давай в этом году ничего не будем дарить друг другу». А потом она приходит и приносит вам в подарок пять «мелочей». Или вы потешаетесь над татуировкой в виде китайских иероглифов («Наверняка они означают что-нибудь вроде “Утка в кисло-сладком соусе”»), а потом удивляетесь, что ваша коллега вечно ходит в кофте с длинными рукавами. Другими словами, вы опростоволосились и врезались в тот самый айсберг, который казался таким небольшим. Чтобы избегать подобных проблем, нам каждый день приходится напрягать мозги.
Ученые до сих пор спорят, в каких ситуациях теория сознания вступает в игру, а в каких нет. В качестве рабочего определения мы подразумеваем под ней все мыслительные процессы, в ходе которых пытаемся составить себе представление о внутренней жизни других людей как в данный момент (черты характера и ценности), так и на перспективу (намерения и цели). И все это на мыслительном уровне. Речь идет об интеллектуальном понимании, а не об эмоциях. Мы многое можем понять умом, без всякого участия чувств. Мне не нужны эмоции, чтобы понять, прочитал
