доставившего на стройку кладочный раствор, молодой строитель Геннадий Мурзин.
Глава 10. И снова за школьной партой
С учебниками под мышкой
Шли дни, недели. По утрам уходил на строительство жилого дома, будущего молодежного общежития, а вечером возвращался. И был предоставлен самому себе. Вооружившись фотоаппаратом, шел на улицу, где фотографировал все, что попадало на глаза. Потом проявлял пленку, печатал понравившиеся негативы. Занятие это мне нравилось. Интерес к фотографии подогревал харьковчанин Саша. Прежде всего, советом. За оплошность – упрекал, за удачу – подхваливал. Но все-таки вскоре же убедился, что это дело делаю посредственно и все мои попытки вырваться, подняться на более высокую ступень в фотоделе не приносят желаемого результата. Постепенно стал терять интерес к фотографии. Хотя окончательно с этим не порвал до сих пор.
Решил: это – не мое. А что же мое? Знал ли тогда? Увы, нет! Однако не переставал пробовать себя во всем. Тыкаясь носом, как слепой котенок, все время был в поиске. Но – безрезультатно.
На стройке у меня дела шли лучше, чем в бригаде Героя Социалистического Труда Николая Разумова. Даже при перетарификации мне официально (с выдачей удостоверения) повысили разряд до четвертого. Деньги платили хорошие и вскоре смог купить шикарное габардиновое демисезонное пальто китайского производства, темно-серый бостоновый костюм, черные модельные туфли и… фетровую шляпу. Короче, прибарахлился по высшему разряду.
Выглядел вполне прилично. Казалось, чего еще надо? Но душа все-таки к работе на стройке не лежала. И при первом же удобном случае старался улизнуть. Например, когда потребовались добровольцы для оказания помощи подшефному совхозу в уборке урожая и заготовке кормов, то был в числе первых. Факт, который свидетельствует, что душа требовала чего-то иного. Короче говоря, жизнь текла слишком буднично. И это меня, может быть, больше всего тяготило.
Единственное утешение – общение по вечерам и в выходные с соседями моими новыми: Юрой и Сашей. Разговоры мне приносили настоящее блаженство. Правда, должен заметить, что при них старался больше молчать и слушать, слушать, слушать, впитывая, как губка, все, что слышал. В моем лице они имели самого благодарного слушателя.
В конце августа произошло то, что серьезно повлияло на мое будущее.
Это был обычный субботний вечер. В палатке многие, запасшись водкой, приступили к своему любимому и единственному занятию. Шумные разговоры и дым коромыслом. Замечу, кстати: ни я, ни мои новые приятели не курили. Юра даже попробовал было навести в этом деле порядок, чтобы в палатке запретить курение. Но куда там! Идея его не нашла поддержки в обществе и с треском провалилась. Поэтому все другие парни дымили по-черному.
Итак, они кутят, мы лежим на кроватях и читаем. В это время Юра зачем-то заговорил о похоронах. Нарушив обычное
