как будто первый раз в жизни увидели, как кому-то морду бьют. А этот боров изо рта на руку кровь сплевывает – ну, может щека немного разбилась… Бил-то я несильно, зубы не сломал. Он стоит так, на кровь свою смотрит – и глаза у него все шире и шире открываются… А потом как замахнется на меня своим кулачищем – ну я увернулся и по нижним ребрам ему врезал. Он на колени упал и стоит пыхтит… Лысый бежит, кричит: «Прекратить!», подбежал к борову – так к нему, что к дитю малому: «Ставр, как ты?» – а я как расхохотался, ведь имя-то из твоего рассказа я запомнил… Так что с бычком твоим я вчера познакомился – не так уж он грозен, как казался… А меня там не обижают и не смеются больше… И вообще мне там нравится – кормят неплохо, делать особенно ничего и не нужно…
Я от души насмеялась во время рассказа Ефима – в его таком непосредственном изложении все было так легко и просто, а «дал в морду на всякий случай» меня совсем покорило. Ефим, видя мое веселье, продолжал рассказ:
– Так вот – ближе к вечеру приходит лысый, приводит мне два несчастья… А почему несчастья – да ты бы их видела! Нет – ну сразу понятно, что женского пола, голые потому что. Ну, во-первых – лысые, совсем и везде. Не просто коротко стриженные, как ты зимой, а полностью безволосые, что твоя коленка… Смотрится это как-то жутко и никаких желаний не вызывает, несмотря на формы… А формы – да, вполне так ничего, только скукоженные какие-то. Как будто я их сейчас бить начну – а они и боятся… А лысый говорит – выбирай, мол… А как их выбирать – стоят абсолютно одинаковые, только одна чуть выше, другая чуть ниже. И грудь немного разной формы. Я к одной подхожу – в лицо заглянуть пытаюсь, а она так голову низко держит, что только лысую макушку и видно… Я ей говорю: «Эй, милая – глазки-то подними!» Она и подняла. Как кукла – взгляд бесчувственный, как будто сквозь меня смотрит… Ну а так – личико ничего. На вторую посмотрел – тоже неплохо, но какие-то они все одинаковые, как игрушечные… Я стою – никак выбрать не могу. Спрашиваю у лысого: «А что будет с той, которую я не выберу?» А он мне и говорит – она, мол, достанется следующему после тебя по процентному соответствию… А они там такие все козлы, скажу я тебе… Посмотрел я на этих бедных девочек еще раз – да и выбрал ту, что помельче и понесчастнее – так мне ее жалко стало…
Я рассмеялась. Алан, который уже закончил с девушкой в кресле и какое-то время с интересом слушал рассказ Ефима – тоже тепло улыбался.
– Так что – да здравствует Ефим, лучший кобе… производитель Убежища! – со смехом провозгласила я. Ефим покраснел.
– Да ладно тебе – производитель… Я не знаю, как и подступиться-то к ней, а уж тем более… На нее и смотреть-то… Спала ночью возле меня, калачиком свернулась, что твой волчонок… Я ее вот этой своей хламидой укрыл получше – жалко ее, белая вся, незакаленная, наверное… Хоть бы на ночь какую одёжу им выдавали… Какой придурок придумал их постоянно голыми держать? Я лысому утром говорю – а давай я на ночь костер разведу – женщины же мерзнут! А он мне на стене показывает какой-то приборчик с цифрами – мы говорит, поддерживаем
