лица, зато умытые и тщательно одетые, Вел поняла – сделали все сами.
– Доброе утро, мамочка! – Влада всегда была решительней или смелей, только сейчас это было не важно. – Мы проснулись.
– Как спалось? – Вел улыбаясь, как ни в чем не бывало, похлопала рукой по дивану, предлагая присесть рядышком.
– Хорошо. – ответила Мира, – мы не хотим разъезжаться. Можно мы будем в одной комнате?
– Если обе уверены, что по-прежнему любите друг друга.
– Очень! – их ручонки обняли ее. – И тебя, и папу и всех, всех.
– Сегодня вы настоящие принцессы!
– А ты позавтракаешь с нами?
– Конечно! Вот только оденусь. Ну, бегите, поиграйте, еще есть время. А что Лера, будет с нами завтракать? – невзначай спросила Вел.
– Да! Но мы ей напомним.
Дети помогали накрыть на стол, когда Вел и Эд вошли в столовую. Лера была грустная, задумчивая, молчаливо возилась со всеми.
– Доброе утро! – поздоровался со всеми Эд и помог своим женщинам рассеется. – Приятного всем аппетита.
– Можно мне сначала сказать? – спросила Лера, не поднимая глаз.
– Говори. – сказал он, Вел не вмешивалась.
– Простите меня, пожалуйста, я была не права. И если можно, то посадите под арест, я не хочу уезжать…., из семьи.
– Если ты решила остаться, то мы не гоним, – ответила ей Вел. – Только, пожалуйста, отложим все разговоры на время завтрака, если можно.
Глава 6
В то же самое время, когда у Валери с Эдгаром взбеленилась приемная дочь Валерия, в семье младших, Дэниэля и Евгении, о покое только мечталось. Агния плакала второй час, но уже не кричала, а хрипло всхлипывала. Ев пыталась ее успокоить, потом вразумить – все было тщетно. Дэн намеревался поговорить с дочерью, но реакция была обратная, та скрутилась, как еж, спрятав голову за худенькими коленками. Тогда он взял ее в охапку и отнес в комнату, уложил на кровать, говоря:
– Хочешь плакать – пожалуйста! Надоест, скажи.
– Дэн! Нельзя так с ней, надо угомонить. – Ев пыталась войти к дочери, но муж твердо стоял у двери и не пускал:
– Как?! Ты же видишь, ей сейчас все по барабану. Пусть наплачется.
– Это не правильно. Мы же родители, она наша кровинушка, нельзя так…
– А как можно? Что ты сделаешь, если у нее панцирь упрямства. Приласкать сейчас – будет себя жалеть и продолжать реветь. Наказать – она поймет за что? Нет! Не поймет, продолжит рюмсать.
– Но я не могу так. – Ев заламывала руки, подняв их к подбородку, моля его быть мягче.
– Можешь! – заявил Дэн. – Ты сейчас откроешь дверь, займешься, чем хочешь, поглядывая, но не иди на поводу. Пожалуйста! Дай ей самой разобраться, что не так. Найти пояснение истерике и нам сказать, чтобы мы могли помочь.
– В этом весь ты. – топнула Ев и отвернулась от него.
