больше об этих предательствах».
И снова Ницше покачал головой. Казалось, он снова замкнулся в себе.
«Доктор Брейер, я уже рассказал вам очень многое о себе. Сегодня я говорил о таких интимных подробностях моей жизни, о которых не говорил ни с кем уже очень давно. Но поверьте и вы мне: моя болезнь началась задолго до этих разочарований. Вспомните историю моей семьи: отец умер от болезни мозга, возможно, это наше семейное заболевание. Вспомните, что головные боли и проблемы со здоровьем не давали мне покоя со школьных лет, задолго до этих разочарований. Еще я с уверенностью могу сказать, что те недолгие моменты близкой дружбы ничуть не улучшали мое состояние. Нет, это не потому, что я был слишком недоверчив: моя ошибка состояла в том, что я слишком доверял людям. И я не готов, не могу позволить себе довериться кому-либо снова».
Брейер был ошеломлен. Как мог он так просчитаться? Какое-то мгновение назад Ницше был готов, он стремился довериться ему. А теперь он так задет! Что могло произойти? Он попытался вспомнить, как разворачивались события. Ницше упомянул попытки перекинуть мостик к другому человеку, которые заканчивались предательством. Здесь Брейер протянул ему руку сочувствия, а затем – мостик! – это слово что-то напомнило. Книги Ницше! Да, он был почти уверен, что там был момент, связанный с этим мостиком. А вдруг завоевать доверие Ницше можно было именно при помощи его книг? Брейер также смутно вспоминал встреченные в одной из них доказательства необходимости психологического самонаблюдения. Он решил повнимательнее прочитать эти две книги перед следующей встречей с пациентом: возможно, он сможет воздействовать на него его же аргументами.
Но как же он собирается воспользоваться аргументами, которые он сможет найти в книгах Ницше? Как он будет объяснять автору, как ему вообще удалось их достать? Ни в одном из трех книжных магазинов Вены, где он спрашивал эти книги, никто даже не слышал о таком авторе. Брейер терпеть не мог двуличность и на какое-то мгновение серьезно задумался о том, чтобы рассказать Ницше все как есть: о визите к нему Лу Саломе, о том, что он осведомлен об отчаянии Ницше, об обещании, которое он дал фройлен Саломе, о том, что она подарила ему книги Ницше.
Нет, это могло привести только к полнейшему провалу: Ницше не мог не решить, что им манипулируют, что его предали. Брейер был уверен, что Ницше привела в отчаяние вовлеченность в – как сказал сам Ницше – пифагорейские отношения с Лу и Полем Рэ. И если бы Ницше узнал о визите Лу Саломе, он бы не мог не поставить ее и Брейера по одну сторону баррикад. Нет, Брейер был уверен, что честность и искренность, его привычные средства для разрешения жизненных дилемм, в этом случае смогут только все испортить. Он должен был найти какой-нибудь способ законным путем получить эти книги.
Было уже поздно. Серый пасмурный день уступил место темноте. В повисшей тишине Ницше смущенно заерзал. Брейер устал. Добыча ускользнула от него, идеи иссякли. Он решил постараться выиграть время.
«Мне
