лицо ее горело от мороза, она облизнула губы, ее пробрала дрожь. Но она кивнула.
После всего, что они перенесли, пройти вдоль стены по карнизу оказалось проще, чем предполагал Пино. Но это была юго-восточная сторона пика, подветренная в условиях нынешней бури. Все пять беженцев и Миммо прошли козырек без происшествий.
Пино рухнул в снег, благодаря Бога, который сохранил их, и молясь о том, чтобы на этом их испытания закончились. Но тут снова задул ветер, теперь не порывами, а устойчивым напором, снежинки впивались им в лицо, как ледяные иголки. Чем дальше на северо-восток они продвигались, тем сильнее становилась буря, и наконец Пино потерял ориентацию. Из всех трудностей, с которыми они столкнулись, покинув «Каса Альпина» утром, передвижение по открытому гребню было самым опасным, по крайней мере, так считал Пино. Пиццо-Гроппера в это время года была испещрена трещинами. Они могли свалиться на глубину шесть метров в одну из них, где их нашли бы только весной. Даже если он сможет избежать физических опасностей, которыми грозила гора, – холод и сырость были чреваты переохлаждением и смертью.
– Я ничего не вижу! – сказала синьора Наполитано.
Дети Д’Анджело начали плакать. Юдифь не чувствовала ни рук, ни ног. Пино был на грани паники, когда впереди сквозь падающий снег увидел пирамиду из камней. Это позволило ему сразу же сориентироваться. Перед ними находилась Валь-ди-Леи, но до леса оставалось пройти еще добрых четыре, а то и пять километров. Потом он вспомнил, что, когда поднимался на север от пирамиды, видел там, у тропы, еще одну пастушью хижину с печуркой.
– Мы не можем идти дальше, пока не кончится буря! – прокричал им Пино. – Но я знаю место, где мы сможем укрыться, согреться, переждать!
Беженцы с облегчением закивали. Тридцать минут спустя Пино и Миммо стояли на коленях и разгребали снег, чтобы добраться до двери хижины. Пино пролез внутрь первым, включил шахтерскую лампу. Проверил, нет ли в печке мины или гранаты, и разложил дрова. Прежде чем поджечь их, Пино вышел на снег и пригласил всех внутрь, потом забрался на крышу – убедиться, что дымоход не завален.
Он закрыл дверь и сказал брату, чтобы тот разжег огонь. Сухие веточки подхватили пламя, и вскоре дрова занялись. Огонь высветил их изможденные лица.
Пино знал: он принял правильное решение, приведя людей сюда, чтобы переждать бурю, прежде чем идти дальше. Вот только будет ли синьор Бергстром ждать их в лесу за Валь-ди-Леи? Швейцарец должен понять, что буря их остановила. И когда она кончится, он вернется?
Через несколько минут он прогнал эти мысли. Печурка раскалилась почти докрасна, наполняя эту хижину с земляным полом и низкой крышей теплом. Синьора Д’Анджело стащила с Юдифи ботинки и принялась растирать дочке ноги.
– Щиплет, – сказала Юдифь.
– Кровь возвращается, – сказал Пино. – Сядьте поближе к огню и снимите с нее носки.
Вскоре все начали снимать обувь. Пино проверил рану на голове Миммо – кровотечение прекратилось. Потом он достал еду и питье,
