из города уже не удастся и придется пережидать неизбежный штурм здесь, под пулями и снарядами вместе с женой, девятилетней дочерью и семнадцатилетним по-юношески бескомпромиссным и неуступчивым сыном.
А вечером пришел Хасан – владелец маленького магазинчика, сосед, чей забор почти вплотную примыкал к забору Николая, отец многочисленного семейства. Николай встретил его на пороге, провел в гостиную, предложил кресло. Наталья, почувствовав, что гость явился не с пустыми разговорами и, зная, что чеченцы никогда не обсуждают дела в присутствии женщин, вместе с Ириной поднялась на второй этаж. Андрей садиться не стал, – подперев спиной стену и скрестив руки на груди, он мрачно, с нескрываемым подозрением смотрел на гостя.
Хасан неторопливо обвел взглядом обширную, со вкусом обставленную гостиную, как будто не бывал здесь в последние годы много раз.
– Хороший дом, Николай. Мужчине нужен хороший дом. – Он говорил медленно, будто подолгу подбирая слова. – Хороший дом и хорошая семья. Но, потеряв дом, можно построить новый. Потеряв семью, мужчина остается один.
Он замолчал, и в наступившей тишине можно было уловить доносящиеся сверху чуть слышные веселые голоса и музыку, – Ира в своей комнате поставила кассету с мультиками.
– Почему ты не уезжаешь, Николай? – вновь заговорил Хасан. – Ты знаешь последние новости? Россия двинула на нас большую силу. Скоро здесь будет очень много крови. Люди совсем озвереют. Вас убьют. Убьют просто за то, что вы русские…
– Это мы еще посмотрим! – неожиданно для всех выкрикнул молчавший до сих пор Андрей.
Наверно, он хотел, чтобы его реплика прозвучала самоуверенно и грозно, но не справился с волнением, и в голосе пробилась предательская дрожь. Он почувствовал это, понял абсурдность своей фразы, поджал губы и слегка покраснел от досады и злости на себя.
Хасан даже не посмотрел в его сторону, лишь выдержал короткую паузу и, так же медленно выдавливая из себя фразы, проговорил:
– Хороший у тебя сын, Николай – прямой, горячий храбрый, – Андрею показалось, или действительно в последнем слове прозвучала чуть заметная ирония. – Совсем мужчина стал. Я бы гордился таким сыном. Береги его. Береги семью, уезжай.
Он опять замолчал, очевидно, ожидая от собеседника какого-то ответа. Было видно, что ему трудно и неприятно говорить на такую тему одному, и он предпочел бы диалог, но хозяин молча смотрел на него тяжелым застывшим взглядом, не желая облегчить задачу и поддержать беседу.
–Ты знаешь, у меня пять детей, – продолжил Хасан. – Из них трое сыновей. Я твой сосед, я хочу купить твой дом, когда ты решишь уехать. Я дам тебе пятьсот долларов. Здесь и сейчас это хорошая цена. Больше тебе все равно не дадут. Ты мужчина, я знаю, ты не опустишь руки и сможешь начать все с начала там, в России.
Он, наконец, озвучил главное – то, зачем пришел. И теперь, не зная, что еще сказать, просто ждал
