пони, но Джеймс Арнольд наследовал только завистливый характер отца, но не его отвагу. Когда майор погнал пони, мальчик побледнел и закричал.
– Что?! – сказал майор, снимая его с седла. – Да он дрожит всем телом… Неужели он робок?
– Да, он немного труслив, – ответил отец.
– Труслив! – повторил майор. – Труслив! Этого никак нельзя было ожидать! Сэр Руперт нежен, как молодая девушка, но держит себя на пони не хуже взрослого и столько же боится перескочить через плетень, как и я. Не так ли, баронет? – обратился он к сэру Руперту, который снова сел в седло.
– Да, майор, Джеймс Арнольд трус, он кричит, когда дотронешься до него. Я не люблю трусливых!
– Тише, баронет! Джентльмену не следует так говорить: смелость и робость зависят от физических причин. Этот мальчик не может противиться боязни, – продолжал майор, положив руку на голову Джеймса. – Он очень нервный, и человек с сильной волей может сделать из него все, что только захочет. Я уверен, что мог бы заставить его следовать за мной, как собаку, и угадывать мои сокровенные мысли… Берегите вашего сына, Арнольд, иначе он на днях еще доставит вам хлопот.
– Благодарю, сударь, – ответил сторож угрюмо. – Я ничего не опасаюсь.
– А, понимаю! Вы не любите, чтобы вмешивались в ваши дела. Ничего, мой милый, мы научимся со временем понимать друг друга как нельзя лучше, – произнес майор, потирая руки и поглядывая с лукавой усмешкой на сердитого сторожа.
Жильберт Арнольд начал усиленно мигать под этим пристальным и сверкающим взглядом.
– До свидания, мой друг, – добавил майор. – Я еще приду когда-нибудь поболтать с вами… Идем, баронет! Идем, Артур, мой неоцененный! Отправимся в путь.
При последних словах Гранвиля Варнея ворота парка заскрипели на железных петлях и захлопнулись за гуляющими. Жильберт Арнольд покинул свой любимый пост и проводил их пристальным взглядом.
– Будь проклят этот человек! – проговорил он злобно. – Мне хотелось бы знать, кто он такой, если решается обращаться с людьми как с неодушевленными предметами… Черт бы побрал этого дерзкого гордеца!
Вечером майор просидел очень долго за туалетом. Казалось, что он никогда не кончит приглаживать свои волосы и расчесывать усы. Наконец он остановился, держа в руках две гребенки из слоновой кости, и взглянул задумчиво на своего камердинера, который стоял пред ним, держа в руках жилет.
– Соломон, вы ведете слишком спокойную жизнь в этом скучном замке, – заговорил майор. – Надеюсь, что ваш мозг не отупел от этого бездействия.
– Надеюсь, что нет, господин майор. В особенности, если…
– В особенности, если я найду нужным привести его в действие, так, что ли, Соломон?… Я понимаю вас, вы славный малый, Соломон, и я надеюсь, что буду скоро иметь возможность удвоить вам жалованье. Теперь возьмите записную книжку и слушайте меня.
Соломон, все еще держа в руках жилет майора, вынул из кармана книжку, карандаш и приготовился
