только сильнее вцепилась в меня.
– Не уходите, Агнес! – сказала она вновь.
– Меня зовут Сью, мисс, – поправила я. – У Агнес скарлатина, и ее отправили в Корк. Вспомните! А теперь вам надо лечь, иначе вы простудитесь и тоже заболеете.
Тогда она посмотрела на меня, и глаза ее, по-прежнему черные, казалось, чуть потеплели.
– Не уходите, Сью! – прошептала она. – Мне страшно.
Она дышала как младенец, и руки у нее были теплые. Лицо гладкое, как слоновая кость или алебастр. Еще пара-тройка недель – и, если наш план удастся, она будет лежать на другой кровати, в сумасшедшем доме. Кто ее тогда пожалеет?
И я отстранилась от нее, но только на миг, а потом перелезла через нее и легла рядом под одеяло. Обняла ее одной рукой, и она прижалась ко мне. Что мне оставалось делать? Я сильнее прижала ее к себе. Она была такая нежная. Не как миссис Саксби. Совсем не как миссис Саксби. Скорее как ребенок. Она все еще дрожала, а когда ее ресницы коснулись моего лица, мне стало щекотно, как будто перышком провели. Потом дрожь прекратилась, и она заснула.
– Хорошая девочка, – сказала я очень тихо, чтобы не разбудить ее.
На следующее утро я проснулась за минуту до нее. Она открыла глаза, увидела меня, смутилась, но попыталась это скрыть.
– Я просыпалась ночью? – спросила она, не глядя мне в глаза. – Я говорила глупости? Говорят, я во сне иногда несу всякую чушь – другие храпят, а я вот… – Она покраснела и улыбнулась. – Но как хорошо, что вы пришли и посидели со мной!
Я не стала рассказывать ей про кринолин. В восемь часов она отправилась к дядюшке, а в час я пошла забирать ее – на этот раз помня об указующем персте. Потом мы погуляли по парку, побывали у могил и у реки, потом она занималась рукоделием, потом дремала, потом ее позвали ужинать, а я просидела у миссис Стайлз до половины десятого, когда пришла пора возвращаться и укладывать ее в постель. И снова было все как в первый вечер.
Она сказала:
– Доброй ночи! – и положила голову на подушку, а я в своей комнате стояла и прислушивалась, когда же щелкнет, открываясь, шкатулка, а потом, подкравшись к двери, смотрела, как она достает портрет, целует его и кладет обратно.
Но не прошло и двух минут после того, как я задула свечу, и из-за двери послышалось:
– Сью!
Она сказала, что не может заснуть. Что ей холодно. Попросила обнять, как вчера, и крепко держать, а то она снова чего-нибудь испугается во сне и проснется.
То же она говорила и на третий день, и на четвертый – и так каждую ночь.
– Вы не против? – спрашивала она.
Агнес никогда не была против, уверяла она меня.
– А вы разве никогда не спали вместе с леди Алисой, когда жили в Мейфэре?
Что я ей на это могла ответить? «Наверное, – думала я, – это естественно, чтобы хозяйка и служанка спали в одной постели, как простые девчонки».
С Мод это и впрямь получалось естественно. Больше она не
