по течению, примет первую порцию яда. А потом счет пойдет быстрее.
Так просто, что проще некуда.
Против воли Вершинин почувствовал, как ржавое железо насосной будки, сырое и холодное даже на вид, притягивает его к себе.
И будь ты проклят, ненавистный город. Открыть, повернуть рукоятку, и… Правда, вместе со всеми поразить и себя. Потому что другого города нет. Ну и что?!
Вершинину вспомнилось, как в студенческие годы огни с приятелями увлекались Достоевским – тогда еще не было компьютеров и Интернета, и студенты читали художественную литературу. И взахлеб спорили, как человек из «твари дрожащей» может превратиться во властелина. Обсуждали цену, заплаченную за это героями писателя.
И тогда он часто размышлял: что было бы, имей он возможность нажать некую красную кнопку и одним махом уничтожить весь институт? Дотла, со всеми его обитателями. Просто так, без всякого повода, чисто для самоутверждения. Сделать всего один шаг – шаг убийцы – зато распрямиться и возвыситься надо всеми?
Идеи были бредовые, вполне подходящие возрасту и времени. Но однажды он решился на нечто подобное. Не в том масштабе и с менее разрушительными последствиями – но все-таки решился.
Однажды они целой группой сдавали зачет по практике. Поскольку работали вместе, то преподаватель построил беседу так, что и на вопросы все отвечали по кругу. Вершинин понял, что они вдруг оказались в одной лодке – и что любой из них всего одним неверным словом может погубить всех! Ну, то есть просто отправить на повторную сдачу зачета, что и означало погубить в данный момент. От прозрения у него вспотели ладони и сердце забилось бешено: это была ситуация красной кнопки. Причем возникшая не по его желанию, а спонтанно.
Вершинин сидел, весь напрягшись, ожидая, когда опрос дойдет до него. А преподаватель медлил; вероятно, потому что он считался одним из лучших студентов курса. Уже ответили все, промямлили что-то даже самые глупые девицы, и довольный преподаватель вертел в руках первую из лежащих в стопке зачеток, когда наконец вызвал его. Встав, Вершинин чувствовал оглушительный восторг падения на веревке, другой конец которой увлекает в пропасть всех остальных… Сейчас он не помнил той чуши, которую начал нести, вызывая общий обвал. Но, к сожалению – или к счастью – преподаватель Вершинина прекрасно знал. И потому лишь рассмеялся, приняв ответ за неудачную шутку. И принялся расставлять всем зачеты.
Тогда красная кнопка не сработала.
А сейчас?…
Вершинин зажмурился и вдруг очень ясно увидел, как вскрывает насосный ящик.
Так неужели все-таки…
Содрогаясь от собственных мыслей, Вершинин представил себе, как все будет. Отравится весь город, закроют столовые, школы и детские сады. И люди – те самые, что дышали на него луком и обдавали мерзким перегаром в тесном автобусе, а сейчас спят спокойно, припав к потным грудям своих жен –эти ненавистные ему люди будут мучиться поносом и исходить рвотой. Разорванной и остановленной покажется
