снайпер решил забежать в туалет. В небольшом помещении с двумя кабинками и четырьмя фарфоровыми писсуарами вдоль стены не было никого. Хорошо, подумал Олег. Тихо. Только вода негромко журчит. Можно было бы, конечно, снять слуховой аппарат – тогда станет еще тише. Но что, если кто-то войдет? Все-таки когда вокруг люди, стоит иметь возможность нормально говорить с ними, да и обижать окружающих показной глухотой не стоит. Музыкант расстегнул штаны и спокойно сделал дело, за которым сюда зашел. Застегнувшись, он шагнул к двери и вдруг услышал голоса.
Говорили о нем.
Один голос стопроцентно принадлежал Паршину. Остальных снайпер не опознал: скорее всего, кто-нибудь из охраны или вызванных в Штаб людей.
– Музыкант-то? – ворчливо переспросил один из тех, чьего голоса Олег узнать не смог. – Да что про него скажешь? Хрен разберет, чего ему надо. Отключит свою штуковину на ухе – и не поговоришь с ним, как с человеком. Ходит в «серую зону» – возвращается живой, точно заговоренный.
– Ага, – подхватил другой голос, звонкий, молодой. – У меня вон браток был, Серега, душа-парень, дрался как бог, стрелял что твой Робин Гуд. И то из «серой зоны» не пришел. Хотя этому Музыканту до Сереги далеко. Но вот он почему-то все время живой остается, а Серегу убили.
– Так он же все-таки за нас, – это уже Паршин.
– За нас-то он за нас, – подтвердил ворчливый. – Если бы он еще и против был – все, пиши пропало. Боюсь я его. Он какой-то в себя погруженный. Нормальный человек – ему же с другими поговорить надо, а этот что? Обращаешься к нему – он на тебя глядит, а сам будто и не видит: мысли-то у Музыканта явно не здесь где-то. Нет, стрелок он отменный, это ты, Леха, со зла такое отмочил, но что у него на уме, никто не знает. Непонятный он какой-то.
– Я все правильно сказал, – обиделся молодой Леха. – Люди знаете что говорят? Что он умеет с крысами разговаривать.
Олег внутренне похолодел. Умом-то он понимал, что рассказанное незнакомым ему Лехой – не более чем очередное суеверие. Но, елки-палки, как же близок парень к правде, даже если сам он того и не подозревает. А Леха тем временем продолжал:
– Он, я слыхал, особые слова знает, какие можно крысам сказать, и те сами лапки задирают и под выстрелы подставляются. С такими словами любой может хорошим снайпером стать: знай только командуй серым, куда им идти и как строиться, а потом курок нажимай. А еще он над пулями колдует.
– Ты сам видел? – со смешком спросил ворчливый.
– Да все это знают, – обиженно бросил Леха в ответ. – Сам догадайся – чем еще можно его везение объяснить?
Олег подумал, что будет забавно, если кто-нибудь из обсуждавшей его троицы решит посетить туалет и обнаружит там предмет своего интереса стоящим с приложенным к двери ухом.
Ворчливый все не соглашался с Лехой.
– А что ты сам у него этих слов не спросишь? Представляешь, все бы такие слова знали! Да мы бы в три дня всех тварей перебили.
– Так он тебе их и сказал, –
