она говорила своей сокурснице и подруге Любочке Егоровой. (Сидя на полу под балетной палкой, барышни вели негромкий разговор о предстоящем назавтра испытании). Перед важнейшим концертом выпускники в самый последний раз показывали друг другу номера, чтобы получить дельный совет и полезные замечания и утвердиться в мысли, что все, в общем, сделано правильно. Мнение со стороны было особенно ценно.
Любаша хвалила – но и недоумевала.
– «До сих пор не понимаю, Малька, почему именно это па-де-де? Еще и такой тяжелый кусок выбрала… Только ведь кажется простым – на самом деле там столько всего накручено, будто не танцуешь, а крючком вяжешь. Главное, много мелочовки – постоянно думаешь, как точнее прыгнуть, как прийти в позицию… Запросто ведь могут потом придраться. Скажут здесь не дотянула, там не встала, тут не довернулась… Не боишься, что поймают на всяких мелких неточностях?»
– «А что они были? были неточности, да? Ты заметила?» – с тревогой выпытывала Лиза, искоса взглядывая на подругу и дергая себя за пальцы.
– «Нет, ну почему сразу были? сегодня не было – а завтра, например, помешает волнение… да мало ли что. На репетиции все хорошо – а на сцене вдруг перенервничаешь, как раз про мелочи и забудешь».
Лиза помолчала. Прикинув про себя, задумчиво проговорила: «Теперь уж поздно колебаться – раньше надо было думать. И знаешь, Любаша, отчего-то я не сомневаюсь в своем успехе. Вот не сомневаюсь и все. Уверена, что выложусь и станцую именно хорошо. Я, когда волнуюсь, будто вдохновляюсь и тогда уж танцую даже лучше, чем на репетиции. И вроде бы мы с Колей все теперь довели до ума, все вычистили… да ты и сама видела. Есть, конечно, несколько совсем уж неудобных мест… там артистизмом возьму, что ли, – она беззаботно махнула рукой, засмеялась. – И вот прямо чувствую себя Лизой! Вот это мое – понимаешь? мой характер, мой темперамент… да у нас с нею и возраст примерно одинаковый! Кстати, как тебе Коля?» – желая получить дополнительное подтверждение в искренности ответа, она пытливо и пристально заглянула подруге в глаза.
– «Хорошо, – та с серьезным видом покивала, – нет, правда, хорошо. Я даже не ожидала от него. А он как раз молодец. Работает в приличном стиле – без этой, знаешь ли, разухабистой русской удали… по-европейски сдержанно. И с пониманием, что для старинного балета нужен… маленький консерватизм что ли. Вообще, вам обоим идут эти партии. Тебе особенно».
Лиза расцвела. – «Ах, поскорее бы завтра…» – она порывисто, со сдержанной страстью вздохнула. Барышня не признавала полутонов и оттенков. Ее пленяли лишь яркие краски, ею правили лишь сильные желания, ее влекли грандиозные цели…
«Тяжелый», как выразилась Любаша, кусок был на самом деле эффектным и выразительным. И существовало по крайней мере две веских причины для того чтобы танцевать его на экзамене.
Во-первых,
