приближающегося с юго-запада. Скоро дождь застучал по палубе все сильнее раскачиваемой галеры. Анжелика укрылась в шатре.
– Досталось нам от пиратов, а теперь надо ждать неприятностей от моря, – заметил де Лаброссардьер.
– Это буря?
– Еще нет, но скоро будет.
Дождь перестал, но небо оставалось серым, и волнение на море не утихало. Несмотря на порывы влажного ветра, налетавшего время от времени, дышать было тяжело. Разговоры славного Савари и лейтенанта де Миллерана, немного оттаявшего после отъезда де Вивонна, к которому он испытывал отчаянную ревность, навели на Анжелику смертельную скуку.
– Зачем я только оказалась на этой галере? – сказала она Савари и печально улыбнулась, вспомнив Версаль, Мольера и его шутки.
Наступила ночь, и де Лаброссардьер посоветовал ей запереться в каюте под мостиком. Она не могла решиться на это и сказала, что спустится в каюту, только если оставаться на корме будет совсем невозможно. Сильные удары волн вызвали килевую качку, которая в конце концов погрузила ее в глубокий сон.
Проснулась она, словно после кошмара, в чернильной тьме и, приподнявшись на ложе, ощутила что-то необычное. Сильная качка продолжалась, хотя ветер как будто утих. Вдруг она поняла, что ее разбудило. Это была тишина. Не слышно было гонгов надсмотрщиков. Никаких звуков! Можно было подумать, что галеру, оставленную людьми, несет по волнам, как обломок после кораблекрушения. Ужас охватил молодую женщину. Она позвала:
– Господин де Лаброссардьер!
Ответа не было. Ей удалось встать и с трудом сделать три шага. Она споткнулась обо что-то мягкое и чуть не упала. Нагнувшись, она нащупала галуны мундира. Анжелика схватила за плечо человека, лежавшего на полу, и потрясла его:
– Господин де Лаброссардьер, проснитесь!
Он подчинялся ее руке со странной покорностью. Анжелика лихорадочно искала его лицо и в ужасе отпрянула, ощутив смертельный холод.
Поднявшись, она отыскала свой саквояж, который всегда держала под рукой, а в нем дорожный фонарик, высекла огонь и после трех попыток – ветер гасил огонек – сумела накрыть его красным стеклом и осветить шатер.
Господин де Лаброссардьер лежал на боку. Глаза его уже остекленели, на лбу зияла страшная рана. Обойдя его, Анжелика добралась до порога. Там она споткнулась еще об один труп – солдата, видимо также убитого одним ударом. Она осторожно приподняла край полога и огляделась. Во тьме виднелись какие-то огоньки в той стороне, где помещались гребцы. По мосткам над их скамьями двигались какие-то силуэты, но это были не надсмотрщики с длинными плетями, а хрипло перекликавшиеся фигуры в красных рубахах.
Анжелика опустила полог и отступила в глубину шатра, не обращая внимания на пену, заливавшую ее, когда на корму накатывала особенно большая волна. Ужас охватил ее. Теперь она понимала, почему больше не слышно гонгов.
Шаги босых ног заставили ее поднять голову. У входа в шатер стоял Никола в каторжных отрепьях. На заросшем лице под шапкой спутанных
