видах; а иногда, действительно, от них видим бесформенный свет; иногда этот свет соответствует человеческой форме, а иногда он проявляется в другом виде»[209].
«Что бы ни было на земле, все есть подобие и ТЕНЬ чего-то, пребывающего в сфере, пока это сияющее явление (прототип души-духа) остается в неизменном состоянии; то же самое происходит с его тенью. Но когда этот сияющий отдаляется далеко от своей тени, жизнь удаляется от последней на некоторое расстояние. И все же тот же самый свет представляет собою тень чего-то еще более сияющего, чем он сам». Так говорит «Десатир», персидская «Книга Шет» [Стихи, 33–41], тем показывая тождественность своих эзотерических доктрин с доктринами греческих философов.
Второе сообщение Платона подтверждает нашу веру в то, что мистерии древних были тождественны с посвящениями в том виде, как они теперь практикуются среди буддистов и индусских адептов. Высшие видения, наиболее правдивые, осуществляются не через прирожденных экстатиков или «медиумов», как это иногда ошибочно утверждают, но путем регулярной дисциплины последовательных посвящений и развития психических сил. Мисты. приводились в тесное единение с теми, кого Прокл называет «мистическими сущностями», «сияющими богами», потому что, как говорит Платон, «мы сами были чистыми и беспорочными, будучи освобождены от этого облекающего нас одеяния, которое мы называем телом и к которому мы теперь прикреплены, как устрица к ее раковине»[210].
Таким образом, доктрина о планетарных и земных питри целиком раскрывалась в Древней Индии, так же как и теперь, только в самый последний момент посвящения, и адептам высших степеней. Есть много факиров, которые, даже будучи чистыми, честными и преданными, все же никогда иначе не видели астрального образа чисто человеческого питара (предка, или отца), как только в торжественный момент своего первого и последнего посвящения. В присутствии своего наставника, гуру, и как раз перед тем, как ватоу-факир будет отправлен в мир живых людей вместе со своим семиузловым бамбуковым жезлом для всякого рода защиты, – его внезапно ставят лицом к лицу с неизвестным ПРИСУТСТВИЕМ. Он видит его и падает, распростершись у ног быстроисчезающей формы, но ему не доверяют великого секрета, как ее [эту форму] вызвать, ибо это составляет высшую тайну священного слога.
АУМ содержит вызывание ведической триады, Тримурти – Брахма, Вишну, Шива, – говорят востоковеды[211]; он содержит вызывание чего-то более реального и объективного, чем эта триединая абстракция, – говорим мы, почтительно возражая выдающимся ученым. Это троица самого человека на его пути к бессмертию через торжественное слияние своего внутреннего триединого Я; наружное грубоматериальное тело, шелуха, вообще не принимается во внимание в этой человеческой троице[212]. Именно, когда эта троица, в предвидении конечного ликующего воссоединения за вратами телесной смерти, становится на несколько секунд ЕДИНИЦЕЙ, тогда
Тейлор, комментарии к «Республике» Платона. (Thomas Taylor. «The Works of Plato». Р. 380.)
Plato. «Phædrus». Р. 64. (Платон. «Федр».)
Высочайший Будда вызывается с двумя его помощниками теистической триады – Дхарма и Санга. К этой триаде обращаются в санскрите в следующих выражениях:
Намо Буддхая,
Намо Дхармая,
Намо Сангая,
Аум!
тогда как тибетские буддисты произносят свои вызывания следующим образом:
Нан-уон Фо-тхо-йе,
Нан-уон Тха-ма-йе,
Нан-уон, Сенг-киа-йе,
Аан!
Смотрите также «Journal Asiatique», том VII, с. 286.
Тело человека – его одеяние из кожи – всего лишь инертная масса материи per se; только чувствующее живое тело внутри человека считается его настоящим телом, которое вместе с начальной душой или чисто астральным телом, непосредственно соединенным с бессмертным духом, составляет троицу человека.
