к власти. Однако Юстас никогда не откажется от своих прав. К тому же в последнее время он ведет себя вполне достойно, чем может расположить к себе английскую знать и даже саму Церковь. Известно ли вам, милорд, что именно Юстаса отправили в Норфолкшир, дабы провести переговоры с архиепископом Теобальдом? И, представьте, переговоры прошли успешно. Теперь архиепископ Теобальд сам ратует за снятие интердикта.
Граф Арундел внимательно посмотрел на епископа.
– Никогда бы не подумал, что вы будете так поддерживать своего племянника Юстаса.
– Отчего же? Или некогда высказанные мною соображения насчет Генриха Анжу так уж неоспоримы, чтобы я не мог однажды передумать и высказаться за коронацию родного племянника?
– Думаю, что когда к противникам Юстаса примкнет и французский король Людовик, – а он примкнет, когда узнает, как принц повел себя с его сестрой Констанцией, – надежды на помазание принца не будут стоить и ломаного пенса.
– О Иисусе! – быстро повернулся епископ. – Что вам известно о Констанции Французской?
Арундел пожал плечами.
– Всем ведомо, что в наказание за излишне вольное поведение с Мандевилем Юстас держит ее в заточении. Как поговаривают, принцесса там почти сошла с ума от одиночества.
Епископ больше не слушал. Он пошел вглубь покоя; толстый восточный ковер скрывал звук шагов, но Арунделу показалось, будто он уловил нечто похожее на вздох облегчения.
Генри Винчестерский и впрямь перевел дух. Обращение Юстаса с Констанцией действительно могло рассорить их с Людовиком Французским.
– Все это лишь досужие рассуждения, друг мой, – повернулся он к графу. – Но вскоре тут появится Юстас, и мне надлежит оповестить его о появлении сына Матильды.
– Так принца ожидают в Винчестере?
И Арундел с волнением глянул на светлые силуэты своих дочерей в саду.
«Ну вот, скоро Юстасом будут пугать детей и юных дев», – подумал Генри Винчестерский.
Но тут внимание обоих привлек шум со двора, громогласные звуки труб, сообщавшие о прибытии значительной особы.
– Как говорится, помяни дьявола, – нахмурился Арундел, распахнув окно и выглядывая во двор.
Епископу было неприятно, что этот образец рыцарственности так отзывается о его племяннике. Впрочем, среди нормандской знати Юстас и впрямь пользовался далеко не лучшей репутацией, особенно с тех пор, как стал набирать в свои войска саксов. Одного из таких новоявленных командиров они и увидели, когда наблюдали, как во двор въезжают всадники в полном воинском облачении. На коттах[48] их красовалась эмблема принца – распахнувший крылья ястреб, – а возглавлял их высокомерный лысый воин в меховой накидке, с притороченной у седла внушительной саксонской секирой.
– Спрашивается, что делает в отряде его высочества этот бунтовщик Хорса? – подивился Арундел.
Епископ
Котта – удлиненная верхняя одежда, часто без рукавов (здесь надеваемая поверх кольчуги) и с разрезами, дабы не стеснять движений.
