синхронно взяли по бутылке, затолкали в карманы драных пиджаков.
– И принесите мне доказухи его избиения, – напутствовала Даша. – Например, очки.
– Угу, – заверили местные.
– При студентах бить не надо! Отведите милого подальше! Поставьте пару синяков и разбейте нос! И довольно…
Старый горбатый «Запорожец» уверенно подъехал к раскопанному могильнику монголо-татарина, остановился с включенным мотором.
– Два дня назад копатели были здесь. А ныне их нету.
– Найдем… Дашкин хахаль где-то в окрестностях рыщет. Степь все ж не бескрайняя.
Мужички вздохнули и, не сговариваясь, достали из карманов по бутылке. В открытые фортки полетели пробки, послышалось двухгорловое бульканье. Вслед за пробками вылетели и сами бутылки. Пустые. Мужички занюхали рукавами и зажевали по ириске, вылезли из салона, чуть покачиваясь, и принялись возиться с ширинками. Все действия произошли последовательно, равномерно, уверенно, как в тысячу сто первый раз.
Среди полей, со стороны леса, показался мотоцикл. Он быстро летел по укатанной полевой дорожке, приближаясь к раскопу.
Гром заснул полустоя, обняв капот. А Молния сощурился, покачнулся, вглядываясь вдаль.
– Мой, ик, сынка! – обрадовался он.
Двигатель заглох, мотоцикл прокатился по инерции несколько метров и остановился рядом с «Запорожцем».
– Здрав, батя! – поприветствовал паренек лет пятнадцати, сидящий за рулем. За его спиной примостился белобрысый тинейджер.
– Сынка, – сказал Молния, сделал три нетвердых шага и схватился за руль, чтоб не упасть. – Видал, ик, копателей?
– Э, батя, ты уже наклюкался, – равнодушно констатировал сынка.
– Копатели пашут у речки, за лесом, – отозвался тинейджер. – Мы хотели глянуть, а ихний прохфессор нас выгнал!
– Нельзя, грит, посторонним находиться на раскопе! – с обидой дополнил сынка.
– Воть мы сюды приехали… Може, оне не все здеся выкопали. Али што забыли.
– Молодца, сынка! – пробормотал Молния, любовно прижав голову сына к груди и побрел к машине. – Эй, Гром, просыпайсь. Я знаю, где ученый сукин сын!
Гром враз проснулся и спросил обыденно, будто и не спал:
– Где?
– Щас скажу, – пообещал Молния, тяжело плюхаясь на сиденье. – Заводь!
Гром, почти не качаясь, обошел машину, сел за руль. Включил двигатель.
– Сынка, мамке ниче не гри, – попросил Молния, высовываясь в фортку. – Ты мини не зрел. Ик, – икнул папка и прижал палец к губам. – Тсс… Поехали уж, – обратился он к приятелю.
Гром снова спал, склонив голову на руль, но от дружеского толчка так же легко проснулся и осведомился:
– Дак куды ехать?
– К реке!
Шофер отжал сцепление и дал по газам. «Запорожец» рванул с места, сделал круг у раскопа и неровными скачками понесся
