адекватную плату, а что не можешь забрать ни при каких обстоятельствах. Забыл, крыса?
– Нет. Я не забыл, – вздохнул Крашенинников.
– Тогда как ты объяснишь, что ранним утром ты уже с полной тележкой пытаешься слинять с нашей территории?
– Я пришел ночью и не хотел никого из вас беспокоить. – Сказав это, Михаил поморщился от того, насколько глупо звучала эта отговорка.
– Ну и какого хрена ты пришел ночью, мать твою?
– У меня бессонница.
– Вот как, – ухмыльнулся Жаров. – Тогда позволь дать тебе бесплатный совет. Если у тебя бессонница, сдерни трусики со своей финской подруги и засади поглубже. Через пять минут уснешь как младенец.
После этих слов за кунгом раздался чей-то хохот, и оттуда вышел молодой парень с автоматом. Один из подручных квартета. А следом вышел Евгений Горин с СВД в руках. Он ткнул прикладом винтовки автоматчика в бок, чтоб тот прекратил смеяться.
– Или этой ночью не твоя очередь, а твоего хромоногого приятеля? – продолжил глумиться Жаров.
Кулаки сжались, и Михаил зло посмотрел на Андрея:
– Не смей так говорить!
Тот спрыгнул с кунга и подошел ближе.
– Или что?
– Я просто прошу проявить уважение…
– Уважение? – Голос Жарова был таким спокойным и в то же время угрожающим, что Михаилу хотелось уже, чтоб тот, наконец, сорвался на крик. – А с какой стати я должен проявлять к тебе уважение, а? Ты проявляешь к нам уважение? Ты нарушаешь установленные нами правила. Нарушаешь наш уговор. А теперь говоришь об уважении? Вытряхивай все из тележки.
– Послушай, Андрей…
– Вытряхивай все из тележки! – Он, наконец, повысил голос, но легче от этого не стало.
Крашенинников вздохнул и выполнил требование, опрокинув двухколесный прицеп своего велосипеда и высыпав на землю все, что тайком насобирал ночью.
– Та-а-к. – Жаров присел на корточки и принялся перебирать трофеи. – Это что? Паронит?
– Да. Но там еще много листов его. Я взял только два небольших куска.
– И зачем?
– Хочу вырезать из них прокладки на блок цилиндров и масляный поддон.
– Ах да, ты же там какой-то драндулет собираешь, – покачал головой, отбрасывая в сторону неровные куски паронита, Жаров. – Ну и как успехи?
– Пока не очень…
– Так, а здесь что? – Андрей размотал бечевку на тяжелом вещмешке.
– Шурупы, гайки, шайбы, гровера, гаечные ключи.
– Так-так. Вижу. Однако наглости у тебя хватило…
– Слушай, Андрей, здесь тонны этого добра.
– Разумеется, – кивнул Жаров. – Здесь тонны. Но и океан состоит из капель. А все эти болты и гайки на деревьях не растут. Нет сейчас производств. А значит, и ресурс этот не восстанавливающийся,
