церковью только при жизни и при искреннем покаянии, а самоубийца уходит, так и не раскаявшись.
Однажды Людмила поделилась своими мыслями с подругой. Та внимательно выслушала её и, подумав несколько минут, заявила:
– Бросай ты этого идиота, ничего хорошего из этого не выйдет.
– А как же Ирочка? – всхлипнула женщина. – Безотцовщиной будет расти?
– А что Ирочка? – усмехнулась подруга. – Ты думаешь, с таким папой ей будет лучше? Уж пусть лучше растёт безотцовщиной, чем каждый день будет смотреть на скандалы и рукоприкладство. Я вон двоих воспитываю без мужа, и что? Старший учится на одни пятёрки, младший пока так-сяк, но училка говорит, что способный. Балую я его – младшенький, вот и ленится, ну, ничего, со второго класса я за него возьмусь. Так у меня мужики, а у тебя девка. Посмелее, подруга, собрала вещи и ушла, пусть дальше пьёт, баб водит, рано или поздно найдёт на свою задницу приключений. Не знаю, Люся, тебе, конечно, виднее, но я бы и дня не терпела. Ты понимаешь, если он раз поднял руку, всё – туши свет, так и будет бить тебя до конца жизни. Алкаши они все ревнивые. Глаза зальют, и любовники жены им мерещатся…
– Да куда же я пойду, Рая? Родительский дом давно продали, старики умерли, сестра где-то на Севере, я её уж лет пять не видела. Куда мне идти? Кто меня ждёт?
– Да хоть ко мне. Поживёшь, осмотришься, отойдёшь от побоев и скандалов, а там посмотришь. Ирке твоей скоро в школу, ещё год-два и станет тебе помогать. Девчонки быстро хозяйство осваивают. Ну, решайся.
Но Людмила не смогла переступить через себя, несла свой крест, тянула лямку, трудилась на двух работах, муж появлялся дома всё реже и реже. Последние полтора-два года она ни разу не видела его трезвым.
Рая ещё несколько раз убеждала её уйти от мужа, а потом махнула рукой: «Да ну тебя, дурёха, терпи, раз такая нерешительная…». Но вопрос решился сам собой. Однажды Павел Бахтурин на шабашке упал с крыши, отбил себе всё нутро, месяц провалялся в больнице и умер. Грех, конечно, но Люся перекрестилась и прошептала: «Слава тебе, Господи!».
Ирина и впрямь, повзрослев, стала помогать матери по хозяйству – и кур накормит, и козу подоит, и поесть приготовит.
– Моя ты умница, – обнимет мама дочку и гладит её, – ты учись, моя дорогая, хорошо учись, окончишь школу, поступишь в институт, потом станешь большим начальником, как, например, Валентина Матвиенко… Видела её по телевизору?
Ирина, смущаясь, пожимала плечами и сильнее прижималась к матери.
– Она такая женщина, – продолжала Людмила, – знаменитая, её даже президент к себе приглашает, советуется. А ведь тоже когда-то была такой маленькой девочкой, как ты. Выучилась и стала большой начальницей. Что там у тебя в школе? Давно дневник не смотрела. Ты же хоть меня не подводи. Старайся.
– Я стараюсь, мама, – улыбалась дочь, – очень стараюсь.
– Молодчинка моя, – нахваливала мама.
– Можно спросить? – нерешительно произнесла Ирина.
– Да, конечно, спрашивай! – воскликнула Людмила.
