там делали? – строго спросил Григорий, вошедшую в дом Ирину.
– Где? – удивлённо спросила Ирина.
– В сарае! – гаркнул отчим.
– Целовались, – хмыкнула Ирина. – Нельзя?
– В пятнадцать лет шарахаться с хахалем по сараям, – заорал Григорий. – Ты в своём уме, дочка?
– Дядя Гриша, вы опять перебрали? Может, хватит уже бухать? Мать по ночам не спит, плачет, а вы…
– Ты что, сыкуха, – перебил отчим падчерицу, – будешь меня жизни учить?
Ирина села напротив отчима, закинула ногу за ногу и, улыбаясь, стала смотреть на него в упор. Голая ляжка, мелькнувшие между ног розовые трусики привели к непредсказуемым последствиям – у дяди Гриши перехватило дыхание, что говорится, спёрло в зобу. Он подошёл вплотную к девушке и положил руки ей на плечи. Ирина равнодушно взирала на отчима, не чуя подвоха, а когда сообразила, что происходит, было уже поздно. Мужчина прижал её лицо к паху и рванул на ней платье, увидев вывалившуюся грудь, не обременённую бюстгальтером, Григорий впал в животную ярость, он повалил девчонку на пол, разорвал на ней трусы, коленом раздвинул ноги, и, освободив своего, готового взорваться похотливого зверёныша, вонзил его падчерице между ног. Ирина не ожидала такого поворота, испытав дикую боль во влагалище, она вскрикнула и потеряла сознание. Григорий опустошился в тот же миг. Залив спермой ей живот, платье, грудь, он, тяжело дыша, поднялся с пола и только теперь сообразил, что случилось страшное и непоправимое. Хмель мгновенно улетучилась, он смотрел на падчерицу, на её пушистый холмик внизу живота, на капли крови, упавшие на ковёр и судорожно «отматывал плёнку назад».
Ирина открыла глаза и простонала. Григорий упал на колени и наклонился над ней:
– Иришка, милая, Ирочка, прости меня дурака, прости, я не знал, что ты… что ты девственница. Умоляю тебя, прости меня, Я сам не понял, как это произошло, пожалуйста, прости меня.
Девушка, сидя на полу, плакала навзрыд.
– Успокойся, родная. Только успокойся, пойдём в ванную, прости меня, ради бога прости, я не хотел…
Ирина с отвращением оттолкнула его от себя и, поднявшись с пола, ушла в ванную, прежде чем войти туда, обернувшись, она сказала:
– Ну чего развылся, как баба? Убирай, скоро мама придёт.
Пока падчерица приводила себя в порядок, отчим суетливо занялся уборкой. Через десять минут, на ковре не осталось и следа от только что совершённого мерзкого преступления.
Мать вернулась через час, и сразу заметила заплаканное лицо дочери.
– Что случилось, дочь? – спросила она.
– С парнем поругалась, – соврала Ирина и исподлобья взглянула на отчима. Тот вздрогнул и с облегчением вздохнул. Но падчерица не собиралась его прощать, жажда мести переполняла её сердце.
– Люся,– тихо сказал Григорий, – я принял решение больше не прикасаться к рюмке.
– Вы бы лучше, дядя Гриша, к водке не прикасались, – с усмешкой произнесла Ирина.
– Ира,
