style="font-size:15px;"> Но догнать Йи-Джен было непросто – она неслась стремительно, без оглядки, не сворачивая, словно от скорости зависела ее жизнь. Такая быстрая, не настичь, нет смысла пытаться.
«Нет смысла?» – Криджи представил, как Аэш повторяет эти слова, осуждающе, строго, а Стрекоза смеется и кричит: «Просто ты медленный, а я бы догнала!» Почувствовал, как кровь приливает к лицу, обжигает стыдом: был слабым и остался, хоть и взрослый теперь, даже девочку из города догнать не способен.
Криджи сам не заметил, как вырвался вперед, – дома и деревья превратились в мелькающие пятна цвета, небо мчалось над головой, а земля – под ногами. Речной ветер ударил в лицо, дорога кончилась, но Криджи не остановился. Ринулся дальше, с камня на камень, вверх по ступенчатой преграде. И лишь на вершине замер, тяжело дыша – бежать дальше было некуда. Впереди был обрыв, а под ним река – та самая, через которую они переправлялись вчера с отцом. А дальше лес, тенистые своды, едва заметные тропы, ведущие к жилищам племени.
Криджи удивленно тряхнул головой, едва понимая, как оказался здесь, на рукотворной скале, на остове древнего жилища. Зачем он взобрался сюда, почему не свернул, не побежал вдоль берега?
Он оглянулся и увидел девочку. Она стояла внизу, хватала ртом воздух – все никак не могла отдышаться. А потом упрямо мотнула головой и полезла наверх. Можно было спрыгнуть вниз, снова пуститься бежать – пусть догоняет, – но Криджи не стал.
Йи-Джен вскарабкалась на вершину. Камень под ней пошатнулся, и Криджи поспешно протянул руку. Йи-Джен ухватилась за его ладонь, взглянула серьезно и сказала:
– Это место, куда я убегаю ото всех. Думала, показывать ли тебе, но ты сам нашел.
Они сели рядом. По реке текли золотые блики, вспыхивали на отмелях, гасли в зарослях тростника. Солнце становилось жарче – обнаженные лучи скользили по коже. Криджи вслушивался в это чувство, всматривался в отблески на воде. В лесу не бывает такого солнца и такого бескрайнего неба.
Криджи искоса взглянул на Йи-Джен. Она сидела, ухватившись за неровные камни, смотрела вдаль. Лицо стало спокойным, задумчивым, словно река и полдень околдовали ее, увели в страну грез. Вчера, в большом доме, и сегодня, на улице, Йи-Джен казалась напряженной, как тетива, а теперь будто позабыла все тревоги.
– Почему ты убегаешь сюда? – спросил Криджи.
Она встретилась с ним взглядом и некоторое время молчала, смотрела изучающе. А потом мотнула головой – ветер взъерошил короткие волосы – и сказала:
– Может еще расскажу – потом. Сначала твоя очередь. Расскажи, как вы живете в лесу.
Криджи кивнул и начал говорить.
Он жалел о том, что еще так плохо знает язык горожан – слов не хватало, фразы казались плоскими, лишенными смысла. Но Криджи не умолкал, рассказывал о своих сестрах: о старших охотницах и о маленькой Стрекозе. Об отце, о том, как Джута уходит и возвращается.
– А твоя мама? – спросила Йи-Джен. – Какая она?
Криджи хотел ответить, но
