отрезал сержант. – И придумывать версии, если на то нет улик. Так что, джентльмены, теперь я с вами…
Глава 4
Но прежде чем сержант нас покинул, к нему обратился мистер Симмонс.
– Вы что, собираетесь оставить его в пабе на всю ночь? – громогласно поинтересовался он.
Симмонсу не было нужды объяснять, кого он имел в виду, употребляя местоимение «его».
– Не вижу причины, почему нет?
– Ах, вы не видите причины? Зато ее вижу я, – язвительно заявил Симмонс. – Плохо само по себе то, что целую ночь в доме пролежит тело, о чем потом узнает каждый наш завсегдатай. Кроме того, пусть этот тип убийца и вдобавок самоубийца, но он прежде всего покойник. И это неуважение к усопшему – оставлять его в баре. И как сможет Гарольд провести обычную утреннюю уборку?
Казалось, на Бифа эти аргументы произвели впечатление. По крайней мере, сержант прореагировал:
– Что же, по-вашему, с ним сделать?
– Убрать отсюда, чтобы и следа не осталось.
– Как? Вы предлагаете увезти его на велосипеде, не иначе? – спросил Биф раздраженно. – Интересно, чего еще вы захотите? Быть может, мне положить его в постель вместе с собой?
– Не знаю. Наверняка для него найдется какое-то другое место. Иначе для чего мы платим государству налоги?
Биф нахмурился.
– Трудно ожидать от властей, чтобы они построили специальный морг в Брэксэме. Не каждый день у нас случаются самоубийства, а убийства так вообще пока ни разу не приключилось.
– Оно, конечно, так, – ответил Симмонс. – Но главное, чтобы ничего не нарушало порядок в моем заведении. А пока давайте договоримся: если вы не сможете увезти его, давайте хотя бы перенесем тело в клубную комнату.
Биф кивнул, и двое мужчин подошли к трупу. Когда они подняли его, я поспешил открыть дверь, которая вела в частную половину здания. Через нее можно было попасть в клубную. Симмонс остановил меня.
– Не этим путем, – сказал он. – Миссис Симмонс еще не легла, и не хотелось бы неожиданно встретиться с ней, когда мы станем переносить тело. Надо обойти дом снаружи.
Тогда я открыл сдвоенные входные двери на улицу, а Биф и Симмонс пронесли в них свой тяжкий груз.
Именно в тот момент, когда они несли тело несколько ярдов вдоль тротуара, чтобы оказаться на заднем дворе «Митры», я заметил, что кто-то наблюдает за всеми нашими манипуляциями. Я увидел этого человека сразу, потому что в такой час на улице больше никого не было. Чуть не вздрогнул, увидев стоявшего на противоположной стороне проезжей части мужчину с руками в карманах плаща и в глубоко надвинутой на глаза черной шляпе. Тот не двинулся с места, когда мы появились из дверей, но от меня не укрылось, как пристально он следил за нами. Даже сейчас мне трудно объяснить, отчего у меня сложилось впечатление, что это иностранец. Быть может, тому способствовали вид черной шляпы, смуглое, землистого оттенка лицо и покрой его одежды. Но вспоминая эту сцену позже, я видел его перед собой отчетливо: молчаливого,
