лампа под портиком крыльца была слишком тусклой и высвечивала лишь полукруг кустов, росших в нескольких ярдах от входа. Ухоженные и тщательно постриженные, они тем не менее представлялись неприглядными из-за изломов и изгибов кривых ветвей. Более молодой и нежный куст бузины притулился к самой стене, куда лучи электрического света почти не попадали.
– Да, совсем не дом моей мечты, – констатировал Биф, когда мы выбрались из машины и ненадолго задержались, стоя на слипшемся гравии подъездной дорожки. – Вы серьезно считаете, что ваш брат живет тут, потому что ему нравится? – спросил он с откровенным недоумением в голосе.
Пожилой мужчина, открывший нам дверь, как показалось, удивился при виде Питера Феррерса, но ничего не сказал ни когда мы входили в длинный, выложенный кафелем холл, ни когда принимал у нас плащи. Я был готов увидеть в интерьере дома любые проявления суровой экстравагантности, но этот холодный вестибюль, отделанный сине-зеленой плиткой, все равно превзошел все мои ожидания. Он напоминал холл здания муниципального совета – безукоризненно чистый, словно только что обработанный химикатами против насекомых. Полы не были покрыты ковровыми дорожками, а голые стены наводили тоску своим болезненным цветом, немного отливая в странную желтизну. Единственным предметом меблировки оказалась массивная вешалка для одежды, напоминавшая одинокое красное дерево со сплющенными плоскими ветвями, прибитыми к стене, каждая из которых рисовалась медленной темной рекой, лениво протекавшей по однообразной равнине. Но Биф, по всей видимости, ни на что пока не обращал внимания.
– Так, – сразу же приступил к делу он. – Покажите нам, где вы обнаружили тело.
Молодой Феррерс едва заметно улыбнулся и повел нас через все пространство вестибюля.
– Библиотека расположена здесь, – сказал он, – но, боюсь, вы не найдете в ней ничего интересного. Полиция все скрупулезно обыскала.
– Мы ничего не можем знать заранее, – возразил Биф. – Порой важной оказывается любая мелочь. – Он сделал паузу, словно подыскивая нужные для следующей фразы слова. – Где именно сидел доктор Бенсон, когда был обнаружен его труп? – спросил он.
Феррерс указал на кресло. Поперек кожаной спинки и внутри одного из подлокотников темнели пятна.
– Кровь, как легко предположить. Вы не будете возражать, – Биф повернулся к Питеру Феррерсу, – если я попрошу вас сесть ненадолго в той же позе, какую имел убитый? Так я смогу лучше представить себе общую картину обстановки в комнате.
Мне было ясно намерение Бифа. Он пытался реконструировать сцену преступления в хорошо всем известной манере; но я, признающий метод полезным (особенно для последующего драматического описания), сейчас совсем не понимал, что это может ему дать. Но он в задумчивости смотрел на севшего в кресло Феррерса и кончиками пальцев поглаживал усы.
– Интересно, – произнес он потом, и это
