унижение. Мне почти тридцать лет! Скоро меня перестанут называть «молодым человеком» в трамваях и очередях. Кончится молодость и начнётся хрен знает что. Не исключено, что я начну плешиветь. У меня вырастет углеводное пузо – и это будет всё, что я нажил. Меня никто никогда не полюбит и не назовёт по отчеству. Я сдохну безвестным, уродливым лохом, кинутым всеми на свете. В принципе, неудачник не имеет права на жизнь. Повеситься, что ли? Шучу. На кого я брошу своего чёртова кота? Бедный Макс, повезло тебе с хозяином. Цени.
Назавтра шёл дождь. Я ворочал мокрые листья и тихо бесился. Мимо меня катились красивые машины с благополучными людьми, и ухоженные девушки стучали тонкими каблуками, обходя мои листвяные кучи на тротуаре. Меня для них не существовало. Дворник – не человек. Это что-то среднее между роботом и ангелом. Дворник должен быть безотказным, как робот, и кротким, как ангел. Но кротости во мне последнее время сильно поубавилось. Особенно после того, как я облаял матом поганого подростка, пристроившегося поссать за мусорными баками.
Ближе к обеду в кармане зарингтонило. Это была моя мать.
– Миша, сегодня у Николая день рождения. Ты не забыл? Поздравь его, имей совесть.
Разумеется, я забыл. Я никогда не помню ничьих дней рождения, особенно родственников.
– Ма, ты ещё не говорила ему, где я теперь работаю? Вот и хорошо, не говори.
Николай, дядя Коля, был двоюродным братом моей матери. Года два назад я ездил к ним в гости – в старинный среднерусский город, чьё название звучит как глухой удар войлочной колотушки. В тот момент я почему-то решил, что смогу изменить собственную судьбу, поискав счастья подальше от моей новодельной лесостепной родины, где я съел столько говна. Да и мать советовала. Собственно, изначально это была именно её затея. И вот, поручив Макса заботам соседки-кошатницы, я отбыл на разведку: вдруг срастётся с работой, а заодно и с жильём. Как должно было срастись – я понятия не имел.
Старинный губернский город отличался обилием качественной местной жратвы, идиллическими липовыми рощами и редкостным жлобством. Жлобом был мордатый губернатор, жлобами были все вокруг, не исключая… Впрочем, о моём дядюшке и его сыне, моём троюродном брате Олеге, я не хотел бы говорить ничего дурного и ничего дурного не скажу.
Они держали собственное производство стройматериалов и, скажем так, не бедствовали. Олег недавно женился и выстроил себе особнячок в местном вкусе – помесь коровника со сталинским горкомом. А дядя Коля с тётей Тамарой вдвоём занимали трёхэтажный горкомокоровник с бильярдом, сауной и небольшим бассейном в подвале. Правда, бассейн у них не действовал: какие-то нелады со сливной системой, но до исправления руки не доходили.
Я поселился в этом раю на неделю. Меня, убогого неудачника, окружили благостями. Тётка всё время говорила со мною по душам, бесхитростно делясь маленькими постыдными секретами своих знакомых. Все они – от богачек-соседок до уборщицы в офисе её мужа – были живы-здоровы
